В дыхание Тэлли, в плоть Тэлли.
"Как я могла заменить тебя? — удивилась она, захваченная физическим существом бывшей звезды. — Приношу ли я людям такое же наслаждение?"
Тэлли-Энджи смотрит вниз в увитую виноградом пропасть, которая одновременно и бульвар, поднимает глаза вверх на опрокинутый горизонт, скользит взглядом по далеким теннисным кортам. Над головой — "солнце" Фрисайда, осевая нить ярчайшего накала…
— Перемотай вперед, — приказала она дому. В плавное сокращение мускулов и расплывчатое пятно бетона, где Тэлли заворачивает велосипед на велодроме с пониженной гравитацией…
— Перемотай вперед.
Сцена за обедом, натяжение бархатных бретелек на плечах, молодой человек напротив наклоняется через стол, чтобы подлить ей вина…
— Вперед.
Льняные простыни, рука между ее ног, пурпурные сумерки за стеклянной стеной, звук бегущей воды…
— Обратно. Ресторан. Красное вино льется в стакан…
— Еще чуть-чуть. Стоп. Здесь.
Глаза Тэлли сфокусированы на загорелом запястье парня, а не на бутылке.
— Мне нужна распечатка кадра, — сказала Эн-джи, снимая троды.
Она села и отхлебнула пива, вкус которого странно смешался с призрачным вкусом записанного на стим-пленку вина Тэлли.
Внизу мягко зажужжал принтер. Энджи заставила себя идти по ступенькам как можно медленнее, но когда она добралась до принтера в кухне, изображение ее разочаровало.
— Можешь это почистить? — спросила она у дома. — Я хочу прочитать этикетку на бутылке.
— Выравниваю изображение, — ответил дом, — поворачиваю цель на восемь градусов.
Принтер заработал, поползла новая картинка. Не успел он отстрекотать, а Энджи уже нашла свое сокровище, свою медаль за победу над сном, отпечатанную коричневыми чернилами: "Т-Э".
У них были даже собственные виноградники, подумала она.
"Тессье-Эшпул СА" — раскорячились по-паучьи буквы августейшего шрифта.
— Попались! — с вызовом прошептала она.