Неспящие

Вернувшись к аэродрому, я понял, что забыл заранее предупредить пилота о своем возвращении. Нужно было как-то провести тридцать минут до разрешения на взлет. Как оказалось, он был совсем не против моего предложения о том, как нам стоит потратить эти полчаса. А женщине-стрелку хватило догадливости, чтобы понять намек и уйти погулять и выкурить пару-тройку сигарет.

На разговоры было мало времени, но выяснилось, что он действительно бывший легионер. Об этом свидетельствовала выцветшая полковая татуировка на его плече. Он заметил мою побледневшую татуировку войск специального назначения и пошутил насчет солдат и того, что на самом деле случается в окопах, хотя ни он, ни я не засмеялись. Задняя часть вертолета не навевала романтического настроения, но это было отнюдь не самое неудобное место, где мне приходилось заниматься любовью. И когда с неотложными делами было покончено, осталось еще несколько минут. Поэтому мы подержались за руки, и большой палец его руки снова и снова возвращался, чтобы потереть загрубевшую мозоль у правого указательного пальца, как раз в том месте, где он ложится на спусковой крючок.

Вскоре после этого мы поднялись в воздух, направились на север, и первый этап моей кампании по ликвидации всех свидетельств и следов разыскиваемого предмета закончился. Безусловно, будет еще много дел, как только я просмотрю запись камеры наблюдения и увижу, кто заходил к ним в гости до меня.

Бедняга.

Глава 8

Парк начинал операцию в роли покупателя.

Обзванивая телефонные номера по списку, который дал ему капитан Бартоломе, Парк стал регулярным клиентом у трех торговцев, которые, как он выяснил, были достаточно надежными и, по всей видимости, предпочитали нанимать чуть более приличных курьеров для доставки, чем обычные торчки на велосипедах, которые заявлялись часа на два-три позже обещанного. Курьеров с машинами, больше похожих на студентов кинематографического факультета частного Университета Южной Калифорнии, чем на конченых наркоманов с Венис-Бич. Курьеров, которые умели поддержать связную беседу, пока не состоится передача. Курьеров, которые в основном говорили о своем занятии как о способе быстро заработать, чтобы выплатить кредит на учебу в университете или купить новый ноутбук.

Когда Парк сказал одному из этих курьеров, что ищет какую-нибудь работу не на полный день, пока его жена не родит ребенка, парень почесал живот под футболкой «Аберкромби энд Фитч» и сказал ему, что курьеры то и дело соскакивают и что им всегда нужны новые люди. Поэтому когда Парк в следующий раз позвонил по телефону, он, вместо того чтобы оставить свой кодовый номер, повесить трубку и ждать, пока ему перезвонят, оставил сообщение:

«Это Парк Хаас, номер шесть-два-три-девять. Я разговаривал с Роханом; он сказал, что вам нужны работники. Меня интересует эта работа».

И в итоге ему действительно перезвонили, но вместо того, чтобы ответить на вопрос, где он находится и сколько там пробудет, и выслушать, сколько времени у него уйдет, чтобы туда приехать, Парк пятнадцать минут разговаривал с молодой женщиной, отвечая на вопросы, учился ли он в колледже, какова была его специальность и, наконец, не служит ли он «в полиции или других правоохранительных органах».

И Парк соврал. Как и обещал капитан Бартоломе, оказалось, что ложь ему дается уже легче. Хотя его всегда немного грызла совесть, а в уголке сознания звучал голос отца: «Вранье, Паркер, большая слабость у мужчины. Я советую тебе никогда ее в себе не допускать. Или тебя разоблачат».

Опасность разоблачения, физического или иного, всегда стояла для отца на первом месте.

Следуя его примеру, Парк старался свести свою жизнь к минимуму возможности быть раскрытым. Его существование состояло из немногочисленных элементов. Мало вещей. Мало связей. Помимо его родителей, сестры, ее несгибаемого мужа и двоих их неприветливых детей, а также нескольких друзей детства, число которых все уменьшалось, он эмоционально ни перед кем не открывался, пока не покинул Филадельфию и не отправился на запад изучать философию, действуя в порыве стремления лучше понимать природу если не людей, то вещей.

Роуз все изменила.

Крепко врезавшись ему в бок, она пробила в нем неисправимую брешь, нанесла рану глубоко и быстро, так что он чуть не рухнул от их столкновения. Чуть не сбежал, кровоточа, чтобы найти укромное место, где он мог бы либо выздороветь, либо умереть. Но она не позволила. Вместо этого она нелюбезно обрушилась на него, разбила надвое, расплескала его жизнь, играла среди обломков и убедила его, что это может быть здорово.

К тому времени, когда Парк сидел в «Старбаксе» на Мелроуз-авеню, глядя в окно на парад неспящих и прочих сов, проводивших ночные часы ходя по магазинам, слушал, как молодая женщина, чей голос говорил с ним раньше по телефону, рассказывала ему, как именно он будет забирать товар, как будет отчитываться за недостачу, сколько ему будут платить за одну доставку, и просила показать ей действительные водительские права, регистрацию автомобиля и страховку, к тому времени Парк был раскрыт со всех сторон. Он сделался сильно уязвимым из-за ран, которые Роуз открыла в нем, из-за вещей, которые он начал понимать и которых никогда не освещала философия, и почти не присутствовал в кофейне. Его большая часть находилась дома, в детской, где его жена и ребенок, все еще делившие одно тело на двоих, собирали кроватку, а он в это время получал первый урок по продаже наркотиков.

Парк был презентабельный, образованный белый мужчина, за рулем приличной машины и, что самое ценное в дилере, одновременно расторопный и надежный, и его очень скоро перестали отправлять по конкретным адресам, чтобы максимизировать количество доставок, которые он мог сделать за день, и перевели на обслуживание лучших клиентов. Парк стал получать повышенную комиссию за доставку, доплату на топливо и часто появляться в таких местах, где его обыскивали частные охранники, пропускали в запертые ворота, провожали в элитарные клубы от Малибу или того, что от него осталось, через прибывающие волны и осыпающиеся холмы, до районов Беверли-Хиллз, Бель-Эйр, Хэнкок-парк, Голливуд-Хиллз, некоторых кварталов Западного Голливуда, в лос-фелисские жилища ярких молодых звезд реалити-шоу и примерочные кабинки бутиков на Родео-Драйв.

Потом он снова стал покупателем. Он сделал ход, который его наниматели восприняли как должное, и купил три килограмма крепкой канадской конопли. Согласился не поставлять ее их клиентам, но и не обещал отказаться от своих постоянных покупателей, ушел из курьеров и почти сразу же стал получать от этих покупателей запросы по CMC.

Так как НСП не унимался, он увлекал в своем течении и тянул за собой все более агрессивные химические контрмеры. Вполне понятное, общее для многих желание завернуть свое сознание в пузырчатую пленку, чтобы заглушить все сигналы извне, оградиться от всего, что происходит в большом мире, осложнялось желанием многих других не отставать от темпа осведомленности неспящих. Происходило быстрое разделение людей по личным предпочтениям: стимуляторы, транквилизаторы или категорическое неприятие ни тех ни других.

При более чем тридцати миллионах неспящих в США любого возраста, финансового положения, национальности, вероисповедания и прочих легко определяемых демографических категорий рынок круглосуточного обслуживания переживал подъем. Он нуждался не только в работниках, но и в том, чтобы эти работники хорошенько заправлялись.