Криптономикон

Но прежде жертв надо как следует напугать.

— Знаете, что могло с вами случиться? М-м-м? Знаете?

Руди и Анжело молчат. Вопрос риторический и не нуждается в ответе.

Геринг хлыстом тянется к окну и приподнимает занавеску. Вагон заливает резкий, отраженный от снега свет. Геринг зажмуривается и отворачивается.

Они на открытой местности, обнесенной высокой оградой из колючей проволоки и заставленной длинными рядами черных бараков. В центре дымится большая куча. Вокруг расхаживают эсэсовцы в сапогах и серых шинелях, дуют от холода на руки. Всего в нескольких метрах, на соседних путях, кучка несчастных в полосатой одежде разгружают товарный вагон. Большое количество голых человеческих тел смерзлось в плотную массу, и заключенные орудуют ломами, топорами, пилами. Поскольку все промерзло насквозь, крови нет, и операция проходит на удивление чисто. Двойные стекла вагон-салона так хорошо задерживают звук, что удар пожарного топора по мерзлому животу едва различим.

Один из заключенных поворачивается к ним: он тащит к тачке отрубленную ногу и решается взглянуть на поезд рейхсмаршала. К его робе пришит розовый треугольник. Заключенный пытается проникнуть взглядом через стекло, за штору, установить человеческий контакт с теми, кто внутри. На мгновение Руди пугается, что заключенный его видит. Тут Геринг убирает хлыст, и занавеска падает. Через несколько мгновений поезд снова трогается.

Руди смотрит на любимого. Анжело застыл, как труп за окном, лицо закрыто руками.

Геринг машет хлыстом.

— Вон, — говорит он.

— Что?! — вскрикивают разом Руди и Анжело.

Геринг довольно гогочет.

— Нет, нет! Не из поезда. Я хотел сказать, Анжело, выйди из вагона. Мне надо поговорить с герром доктором профессором фон Хакльгебером наедине. Можешь подождать в соседнем вагоне.

Анжело резво выходит. Геринг машет хлыстом в сторону адъютантов, те тоже выходят. Геринг и Руди остаются одни.

— Сожалею, что пришлось показать такие неприятные вещи, — говорит Геринг. — Просто я хотел внушить вам, как важно хранить тайны.

— Могу заверить рейсмаршала, что…

Геринг нетерпеливо взмахивает хлыстом.

— Не надо. Знаю, вы принесли все положенные клятвы и получили все наставления касательно режима секретности. Не сомневаюсь в вашей искренности. Но все это слова. Для работы, которую я собираюсь вам поручить, их мало. Чтобы работать на меня, вы должны были увидеть, что увидели, и понять, как высоки ставки.

Руди смотрит на дверь, набирает в грудь воздуха и выдавливает:

— Для меня огромная честь — работать на вас, рейхсмаршал. Тем не менее, поскольку вы имеете доступ ко всем библиотекам и музеям Европы, я, как ученый, хотел бы смиренно попросить вас об одной милости.

В подвале под норрсбрукской церковью, в Швеции, Руди кричит и бросает на пол сигарету: пока он рассказывал, она догорела до пальцев, как бикфордов шнур. Он подносит руку ко рту, лижет пальцы, потом, спохватившись, отдергивает.