Криптономикон

Рэнди говорит:

— Ты, наверное, еще свяжешься с Ави перед отлетом. Передашь ему от меня сообщение?

— Какое?

— Ноль.

— И все?

— Да.

Дебора, вероятно, не в курсе, что Ави и Рэнди, экономя пропускную способность канала, пользуются двоичным кодом, а-ля Пол Ревир со Старой Северной церковью. В данном случае «ноль» означает, что Рэнди не сумел стереть всю информацию с жесткого диска Гроба.

Как ни заманчиво выглядит зал ожидания первого класса компании «Эйр Кинакута» с бесплатной выпивкой и безупречным восточным сервисом, Рэнди туда не идет. Если он плюхнется в мягкое кресло, то неизбежно впадет в кому, и на самолет его придется доставлять автопогрузчиком. Он бредет по аэропорту, судорожно хватаясь за бок всякий раз, как не обнаруживает там сумки с ноутбуком. В голове все никак не уляжется, что большая часть ноутбука отправилась в помойку перед конторой дилера, где он освобождал «акуру». Пока дилер бегал в банк за пятью штуками, Рэнди отверткой от складного ножа вывинтил винчестер, а все остальное выбросил.

В большом зале висят под потолком огромные телевизоры, показывающие аэропортовский канал, на котором новости сменяются еще быстрее и отрывочнее, чем в обычных телевизионных выпусках, часто перемежаясь прогнозами погоды и биржевыми курсами. Рэнди потрясен, но не то чтобы по-настоящему удивлен, когда начинается сюжет, в котором одетые по-ковбойски Тайные Обожатели осуществляют свое право носить оружие на улицах Лос-Альтоса, баррикада в «Ордо» рушится перед камерой и полицейские с автоматами врываются в офис. Показывают Пола Комстока — он, садясь в лимузин, отвечает на вопрос корреспондента, очень вальяжный и довольный собой. Общеизвестно, что для телевизионщиков главное — картинка; в таком случае «Ордо» крупно повезло. Все видели, как тупые копы громят высокотехнологическую компанию. «Эпифиту» это ничего не дает, потому что «Ордо», в сущности, ни при чем. Частный конфликт между Дантистом и «Эпифитом» превратился в публичный конфликт между Комстоком и «Ордо». Рэнди зол и растерян.

Он садится в самолет и начинает есть черную икру. Вообще-то не в его правилах налегать на бесплатную жрачку в самолете, но поглощение икры дает декадентское ощущение пира во время чумы, что сейчас как раз в жилу.

Как истинный технарь Рэнди обычно читает листки, засунутые между глянцевыми журналами и санитарными пакетами. На одном из листков написано, что пассажиры султанского класса (так называется первый класс в «Эйр Кинакута») могут не только звонить со своих мест, но и принимать входящие звонки. Поэтому Рэнди звонит Дугласу Макартуру Шафто на сотовый. Номер австралийский, но телефон должен работать в любой точке земного шара. На Филиппинах сейчас шесть утра, однако Дуг уже наверняка не спит. Он и впрямь отвечает со второго гудка. Судя по звукам, он застрял в манильской пробке, возможно, на заднем сиденье такси.

— Это Рэнди, из самолета, — говорит Рэнди. — «Эйр Кинакута».

— Рэнди! Мы только что видели тебя по телику, — говорит Дуг.

Рэнди требуется примерно минута, чтобы осознать услышанное; он запил икру двумя стопками водки.

— Да, — продолжает Дуг. — Я, как проснулся, включил Си-эн-эн. Ты сидел на крыше машины и печатал. Что происходит?

— Ничего! Ровным счетом ничего! — До Рэнди доходит, что это большая удача. Увидев его по Си-эн-эн, Дуг скорее сподвигнется на какие-то радикальные подвиги. Он опрокидывает еще стопку и говорит: — Да, сервис в султанском классе просто обалденный. Вообще если ты поищешь в инете на «Ордо», то увидишь, что эта лабуда не имеет к нам ни малейшего отношения.

— Забавно, Комсток тоже отрицает, что это наезд на «Ордо». — Когда вьетнамские ветераны вроде Дуга говорят о правительственных заявлениях, они умеют изобразить скупую иронию, явную, как зубоврачебный бур, приставленный к твоему зубу, но куда более забавную. Рэнди давится водкой.

— Он говорит, это пустяковый гражданский иск, — продолжает Дуг вкрадчиво-шелковистым тоном оскорбленной невинности.

— То, что «Ордо» распространяет ненавистную правительству криптографию, — чистейшей воды совпадение, — догадывается Рэнди.

— Ага.