Говоря это, Рэнди пристально наблюдает за Кеплером. На физиономии Дантиста проступает неподдельное изумление. У него есть только одно выражение лица (уже описанное), но оно может усиливаться в зависимости от чувств. Сомнений быть не может: Дантист до этой минуты не подозревал, что Рэнди разрешили взять в камеру ноутбук. В попытке разобраться, что за фигня тут происходит, компьютер — единственное ценное сведение, а Кеплер только сейчас про него узнал. Ему будет над чем поломать голову — если его вообще заботит эта история. Довольно скоро он прощается и уходит.
Меньше чем через полчаса приходит двадцатипятилетний американец с хвостом на затылке и проводит с Рэнди минут двадцать. Он работает у Честера в Сиэтле и только что прилетел из Америки на его личном самолете, а в тюрьму приехал прямиком из аэропорта. Парень совершенно опупел и ни на секунду не умолкает. Внезапный перелет через океан на личном самолете богатого человека произвел на него неизгладимое впечатление, которым непременно надо с кем-нибудь поделиться. Он привез «гостинцы»: какие-то гамбургеры, дешевое чтиво, исполинский флакон пептобисмола от расстройства желудка, CD-плейер и толстую стопку дисков. Парнишка никак не может оправиться от истории с батарейками: ему велели купить большой запас, он и купил, но при разгрузке багажа и таможенном досмотре они загадочным образом испарились, осталась только упаковка в кармане его бермудов. В Сиэтле полно ребят, которые по окончании колледжа бросают монетку (орел — Прага, решка — Сиэтл) и едут туда с неколебимой уверенностью, что молодость и ум обеспечат им работу и бабки. И что самое гадство, так оно и выходит. Рэнди представить себе не может, каким выглядит мир в глазах этого юнца. От него далеко не сразу удается избавиться, потому что парень разделяет общее (крайне досадное) убеждение, будто в тюрьме у Рэнди одна радость — принимать визитеров.
Рэнди возвращается в камеру, садится по-турецки на койку и начинает раскладывать диски, как пасьянс. Выбор довольно толковый: двойной диск Бранденбургских концертов, органные фуги Баха (компьютерщики повернуты на Бахе), Луис Армстронг, Уинтон Марсалис и несколько альбомов «Хампердаун Системс», звукозаписывающей компании, в которой Честер — один из главных инвесторов. Это студия второго поколения: все исполнители — молодые люди, которые приехали в поисках легендарной сиэтлской рок-сцены и обнаружили, что ничего такого здесь нет в помине, а есть человек двадцать музыкантов, играющих на гитаре друг у друга в подвале. Им оставалось либо возвращаться ни с чем, либо самим создавать сиэтлскую сцену своей мечты. В результате возникло множество мелких клубов и групп, решительно оторванных от всякой реальности и отражающих исключительно чаяния панглобальных юнцов, приехавших сюда в погоне за призрачной надеждой. Те из двух десятков музыкальных старожилов, кто еще не покончил с собой и не умер от передоза, почувствовали себя ущемленными засильем чужаков и организовали движение протеста. Примерно через тридцать шесть часов после его начала молодые иммигранты ответили антидвижением антипротеста и отстояли свое право на уникальную культурную самобытность как обманутого народа, вынужденного все создавать самостоятельно. Подхлестываемые убежденностью, энергией юношеской половой неудовлетворенности и частью критиков, усмотревших в самой ситуации нечто постмодернистское, они основали несколько групп второй волны и даже звукозаписывающих студий. Из них только «Хампердаун Системс» в первые же шесть месяцев не заглохла и не оказалась поглощена крупной лос-анджелесской или нью-йоркской компанией.
Значит, Честер решил порадовать Рэнди своей гордостью — последними хампердаунскими новинками. Как ни странно, группы по большей части не из Сиэтла, а из каких-то неимоверно продвинутых университетских городков Северной Каролины и Мичигана. Но есть и одна, под названием «Шекондар», похожая на сиэтлскую.
Рэнди вставляет золотой диск в CD-дисковод ноутбука. Там и впрямь есть несколько звуковых дорожек (как он уже обнаружил), но почти весь остальной объем забит компьютерными файлами. Есть несколько директорий или папок, названных по имени документов из дедушкиного сундука. В каждой директории — длинный список файлов: PAGE.001.jpeg, PAGE.002.jpeg и так далее. Рэнди открывает их тем же браузером, которым читает «Криптономикон», и обнаруживает, что это отсканированные графические файлы. Видимо, Честер посадил толпу подчиненных расшивать документы и страница за страницей прогонять их через сканер. Одновременно он попросил каких-то художников, вероятно, знакомых из «Хампердаун Системс» сварганить обложку для несуществующей группы «Шекондар». В коробке есть даже вкладыш, фотографии «Шекондара» на концерте. Пародия на сиэтлскую рок-сцену времен постсиэтлской рок-сцены, вероятно, в точности отвечает представлениям филиппинского таможенника, который, как все, мечтает перебраться в Сиэтл. Главный гитарист немного похож на Честера в парике.
Не исключено, что Честер перемудрил со всеми этими хитростями, и вполне можно было отправить документы курьерской почтой. Однако Честер, сидя на берегу озера Вашингтон, так же неверно представляет себе Манилу, как половина человечества — Сиэтл. По крайней мере у Рэнди есть повод поржать, прежде чем взяться за дзета-функцию.
Несколько слов о половой неудовлетворенности. Вынужденное воздержание Рэнди длится уже недели три. Он как раз собирался заняться этой проблемой, когда в соседней камере внезапно появился очень умный и чуткий католический экс-священник, который теперь спит в шести дюймах от его койки. О мастурбации не может быть и речи. В той мере, в какой Рэнди вообще верит в высшие силы, он молится о ночной поллюции. Предстательная железа размером и твердостью напоминает крокетный шар. Рэнди чувствует ее постоянно и мысленно зовет горнилом Пылающей Любви. Несколько лет назад у него случился простатит на почве хронического злоупотребления кофе, и тогда болело все, от груди до колен. Уролог объяснил, что простата нейрофизиологически связана почти со всеми другими частями тела; не нужно было ораторского искусства или подробных доказательств, чтобы убедить Рэнди в справедливости этих слов. С тех самых пор Рэнди убежден, что маниакальная тяга мужчин к соитию — просто отражение нейрофизиологических связей: когда вы готовы одарить внешний мир своим генетическим материалом, то есть предстательная железа заряжена на все сто, об этом знают даже ваши мизинцы и веки.
Казалось бы, Рэнди должен постоянно думать про Америку Шафто, мишень своего сексуального выбора, которая (в довершение беды) наверняка проводит большую часть времени в гидрокостюме. Собственно, в ту сторону и были направлены его мысли, когда так некстати привели Еноха Роота. Но вскоре стало ясно, что надо держать себя в ежовых рукавицах и не думать об Ами совсем. Жонглируя всеми этими щенками и бензопилами, он одновременно идет по канату, в конце которого — расшифровка «Аретузы». Если смотреть вперед и ставить одну ногу перед другой, он дойдет. Ами в гидрокостюме где-то внизу, наверняка пытается поддержать морально, но один взгляд в ее сторону, и он погиб.
Рэнди читает научные статьи тридцатых — начала сороковых годов с многочисленными пометками деда, который беззастенчиво выдергивал из них все, что может пригодиться на криптографическом фронте. Это на руку Рэнди, чьих познаний в теории чисел еле-еле хватает, чтобы продраться через статьи. Честеровым помощникам пришлось сканировать не только лицевую, но и оборотную сторону, поскольку дед писал и на ней. Например, есть статья Алана Тьюринга 1937 года, в которой Лоуренс Притчард Уотерхауз отыскал какую-то погрешность или по крайней мере некое не до конца развитое положение, и покрыл несколько страниц комментариями. У Рэнди буквально холодеет кровь при мысли, что ему хватило наглости влезть в
Проходят две недели. Молитвы касательно горнила Пылающей Любви услышаны. Наступает короткое облегчение. Дня на два Рэнди может допустить в свои мысли концепцию Ами Шафто, но только в самой бесстрастной и строгой форме. Время от времени приходит адвокат Алехандро и говорит, что дела не очень хороши. Появились неожиданные препятствия. Все, кого он собирался подкупить, уже подкуплены Кем-то. Рэнди слушает и скучает. Он убежден, что во всем разобрался. Для начала, его упек сюда Ин, а не Дантист, и адвокат Алехандро ломится не в ту дверь.
Енох, когда звонил Рэнди в самолет, сказал, что его старый приятель из АНБ работает на кого-то из клиентов Крипты. Теперь более или менее ясно, что это Ин. Соответственно Ин знает, что «Аретуза» у Рэнди, и считает, что сообщения «Аретузы» содержат координаты Первоисточника. Ин хочет, чтобы Рэнди расшифровал перехваты, тогда он узнает, где копать. Отсюда вся история с ноутбуком. Адвокату Алехандро не вытащить Рэнди из тюрьмы, пока Ин не получит нужную информацию — или не будет думать, что получил. После этого внезапно образуется какая-нибудь юридическая лазейка, и Рэнди преспокойно выпустят на волю.
Рэнди настолько в этом убежден, что досадует на визиты защитника. Хочется все объяснить, чтобы адвокат Алехандро бросил бесполезные трепыхания и перестал являться со все более нудными и безрадостными отчетами. Но тогда Ин, чьи люди наверняка прослушивают встречи адвоката с клиентом, поймет, что Рэнди его раскусил, а это нежелательно. Поэтому Рэнди кивает на встречах с адвокатом, а пересказывая разговор Еноху Рооту, старается выглядеть убитым и недоумевающим — просто для подстраховки.
Сейчас он, концептуально, на том же уровне, на котором был его дед, когда начинал взламывать «Аретузу». То есть у него в голове есть теория, как «Аретуза» работает. Он не знает алгоритма, но знает, к какому семейству тот принадлежит, а это сокращает пространство поиска до куда меньшего, чем прежде, числа измерений. Современному компьютеру такое число вполне по зубам. Рэнди входит в сорокавосьмичасовой программистский запой. Боль в кистях достигла той степени, когда при ударе по клавишам из пальцев практически сыплются искры. Доктор велел ему никогда больше не работать на таких неэргономичных клавиатурах. Зрение тоже садится, приходится инвертировать экранные цвета и работать с белыми буквами на черном фоне, постепенно увеличивая размер шрифта по мере того, как глаза отказываются фокусироваться. Но наконец получается штука, которая вроде бы должна работать; Рэнди запускает ее обрабатывать перехваты «Аретузы» (те лежат в памяти компьютера, но ни разу не выводились на экран) и засыпает. Когда он просыпается, то у компьютера есть для него новость: одно из сообщений, возможно, удалось расшифровать. Вернее, целых три, отправленных четвертого апреля 1945 года и, следовательно, зашифрованных одним и тем же ключевым потоком.
В отличие от живых дешифровщиков компьютер не понимает человеческих языков. Он может выдавать возможные расшифровки с невероятной скоростью, но, получив последовательности
НЕМЕДЛЕННО ПРИШЛИТЕ ПОМОЩЬ
и
XUEBP TOAFF NMQPT
не определит первую как успешную расшифровку, а вторую — как провал. Однако он может посчитать частоту встречаемости букв. Если в английском тексте буква Е стоит чаще всего, за ней идет Т и так далее, велика вероятность, что это и впрямь осмысленное послание, а не случайная белиберда. Используя анализ частоты встречаемости и некоторые более сложные методы проверки, Рэнди составил программу, которая должна неплохо распознавать успешные расшифровки. Она говорит, что сообщения от четвертого апреля 1945 года взломаны. Рэнди боится вывести их на экран — вдруг там та самая информация, которая нужна генералу Ину, — поэтому не может прочесть, несмотря на жгучее любопытство. Однако, применяя команду grep, которая ищет в текстовых файлах желаемую последовательность, он, во всяком случае, убеждается, что слово МАНИЛА встречено дважды.
На основе этих успешных расшифровок Рэнди за несколько дней взламывает «Аретузу». Другими словами, он находит
Теперь он расшифровал все сообщения, но не может их прочесть, не раскрыв содержание генералу Ину. И здесь в игру вступает неявный канал передачи данных.
ebooksa