– Нет, – сказала Руфь.
Наконец:
– Я не знаю, – она замерла в ожидании.
Смех Брюхонога.
– Я все еще человек, – сказал(а) он(а). – И еще какой. Нам не изменить то, что мы есть, Руфь Коэн. Если ты хотела этого, ты ушла бы разочарованной. Мы можем развиваться, но мы все еще люди, а они – все еще Иные. Может, однажды… – Но эта мысль осталась незаконченной.
Руфь спросила:
– Ты говоришь, что можешь мне помочь?
– Дитя, я уже готова, – сказала Оракул, – умереть. Тебя это шокирует? Я стара. Мое тело распадается. Трансляция в Разговор не означает жизни вечной. То, что я есть, умрет. Будет создано новое «я», частично – с моим кодом. Каким оно будет? Понятия не имею. Новым – и Иным. Придет твое время, ты окажешься перед тем же выбором. Не забывай: люди смертны. Иные тоже, каждый цикл они меняются и перерождаются. Единственный закон вселенной, дитя мое, – перемены.
– Ты умираешь? – спросила Руфь. Она, как мы помним, была еще очень молода. И видела не так уж много смертей.
– Мы все умираем. Но ты юна и хочешь узнать ответы. Боюсь, ты обнаружишь, что чем больше знаешь, тем меньше у тебя ответов.
– Я не понимаю.
– Не понимаешь, – сказала Оракул. – Кто из нас может утверждать обратное?
Мэтта толкнули, отпихнули, ударили так, что он упал на спину. Они заполняли помещение. В основном молодые, но не все; евреи и палестинцы, но и иностранцы тоже; шумиха в СМИ привлекла их сюда из Индии, Великобритании и многих других стран: достаточно богатых, чтобы путешествовать, достаточно бедных, чтобы менять мир, революционеров среднего класса, привычных и к червонцам, и к Че.
– Не смейте!.. – заорал Мэтт, однако они действовали осторожно, он это видел и не сразу понял, что происходит: они не уничтожали машины, они аккуратно отодвигали от них людей, чтобы встать барьером между ними и серверами, генераторами, кулерами, а потом они…
Он крикнул: «Нет!» – и попытался подняться, но его вжали в пол бесстрастные руки, девочка с дредами и мальчик в футболке с Эрнесто Геварой; они не уничтожали машины; они их подключали.
Они принесли с собой мобильные серверы, беспроводную связь, переносные накопители, огромный блок памяти и облако коммуникации, и они подключали ко всему этому защищенную замкнутую сеть…
Они открывали Нерестилище.
Брюхоног выехал(а) за дверь, Руфь шла за ним. Вокруг открывался Разговор: шум миллиарда фидов, разом состязающихся за внимание. Руфь шагала за Брюхоногом по узким улочкам, пока они не пришли в старый район Аджами. Дети бежали следом, дотрагивались до панциря Брюхонога. Упала ночь, и когда они добрались до свалки Ибрагима, зажглись факелы, наделяя древний мусор неземным свечением. Небо озарял молодой месяц. Руфь навсегда запомнила эту сцену. В серебре молодой луны она подняла голову и представила живущих на спутнике людей.
Ибрагим встретил ее у входа.
– Оракул, – кивнул он. – А вы – Руфь Коэн.
ebooksa