Центральная станция

Ачимвене смотрел в окно на луну, поднимавшуюся над Центральной. Загадка перестает быть загадкой, как только ее разгадывают. Какая разница, что за путь прошла Кармель, чтобы быть с ним здесь и сейчас. Не факты важны, а чувства. Он смотрел на луну, думая о первом человеке, который ступил на ее поверхность столько лет назад, о первом человеческом следе в инопланетной пыли.

В комнатке Кармель спала, а он – нет; снаружи собаки выли на луну, и откуда-то явился образ: человек в скафандре оборачивается на звук; человек, еле заметно танцующий степ на луне – на пыльной луне.

Ачимвене отвернулся от окна, прильнул к Кармель, и она доверилась его объятиям.

Девять: Боготворец

Борис увидел Мотла под навесами космической станции, там, где начинается улица Саламе.

– Мотл, – сказал он, и они неловко пожали друг другу руки. Металл роботника был теплым, со шрамами ржавчины на ладони.

– Борис. Давно не виделись.

– Я слышал о вас с Исобель. Мои поздравления.

– Спасибо… – Роботник не умел улыбаться. Однако, думал Борис, судя по голосу, он и правда счастлив. – Я все еще не могу поверить, – продолжил Мотл. – Ну то есть – что она…

Необычная для него застенчивость. Борис поежился от мысли, сколько же Мотлу лет. Есть роботники, меряющие жизнь веками; они клянчат запчасти и латают органическую базу грошовыми китайскими заплатами из наноспрея – ремонт дешевый и сердитый. Закаленные бывшие солдаты, они отлично умеют не умирать.

Борис сказал:

– Значит, вы с ней…

Мотл пожал плечами. Борис задумался, кем Мотл был до того, как умер. Как его по-настоящему звали. Были у него дети или нет. Он помнил Мотла с детства. Одни и те же роботники живут на Центральной десятки лет. Потом, улетев к звездам, на Верхние Верха, Борис видел сородичей Мотла на Марсе, в Тунъюне и Новом Израиле. С ними он почему-то вечно чувствовал себя неуютно, и его это раздражало.

Мотл ответил:

– Еще нет. То есть я ее не спрашивал, к тому же скоро свадьба Яна и Юссу… А мы, я полагаю, не торопимся.

Свадьба. Бориса мысль о еще одной большой семейной сходке скорее пугала. С тех пор как он вернулся, мир, казалось, вращался вокруг семьи. На Марсе и в Лунопорте все было просто. Он надолго отрезал себя от родни… и еще не успел привыкнуть к тому, что он снова на Земле. Снова на Центральной.

– Ну вот, – пробормотал Мотл; ему и самому неловко. На шее Бориса мягко пульсировал марсианский ауг. Сознание Бориса тонуло в ощущениях: среди прочего ауг отбирал и усиливал запахи Мотла, а каждая его фраза оживлялась противоречивыми значениями, которые сопоставлялись и перетолковывались. Борис ощущал дискомфорт Мотла, зеркально отражавшийся в его собственном дискомфорте. И желание роботника скорее расстаться с неожиданным собеседником он ощущал тоже.

– Ну вот, – повторил Мотл. – Так чего ты хотел?

Борис колебался. Это глупо. Лучше уйти… Он перевел дух, вдыхая аромат листьев эвкалипта, горячего асфальта, адаптоцветной смолы.

– Мне нужен наркотик.