Квантовый вор, рассказы

— О Жан! В прошлый раз ты потерпел неудачу. Все, на что ты был способен, — ой, даже не знаю, как сказать, — когнитивные конструкции, украденные у зоку и у нас. Трюки с солнцедобывающими машинами. Превосходная маскировка. И все равно ты был ребенком по сравнению с ним, с Отцом Драконов. И ты еще говоришь, что знаешь, как это сделать теперь? Ах, мой милый, мой маленький принц, это просто смешно.

— Еще смешнее будет наблюдать, как тебя сожрут другие Основатели. Это будут василевы и сянь-ку, верно? Они всегда тебя ненавидели. И тебе необходимо оружие против них. Только поэтому ты меня и вытащила.

Ее глаза словно две зеленые жемчужины, холодные и твердые. Я набираю полную грудь воздуха. Почти у цели.Только бы не забыть, что она способна читать по крайней мере поверхностные мои мысли. Есть способ их скрыть. Ассоциативное мышление. Жемчужины и планеты, глаза и тигры. Она хмурится. Надо ее отвлечь.

— Мне и впрямь интересно, как они сумели меня поймать, если я был настолько хорошо подготовлен, — говорю я. — А ты, случайно, не имела к этому отношения, моя дорогая?

Она встает прямо передо мной. Губы сжимаются в тонкую линию. Грудь поднимается и опускается резкими толчками. Она даже расправляет крылья Миели, и они вспыхивают в лучах свечей двумя гигантскими языками пламени.

— Возможно, я на самом деле от тебя убегал, — продолжаю я. — Но стоило тебе дойти до отчаяния, как ты всегда меня разыскивала.

— До отчаяния? — шипит она. — Ты мелкий ублюдок!

Она обхватывает руками мою голову и сжимает с такой силой, что череп вот-вот треснет. Наши лица сближаются, ее теплое дыхание пахнет лакрицей.

— Я тебе покажу, что такое отчаяние, — бросает она.

— Нет. — «Да».

Ее бледно-зеленые глаза вдруг вспыхивают двумя солнцами. Мир заливает белое сияние. Мое лицо плавится, словно воск, в ее руках.

— Слушай, я расскажу, как тебя поймали, — говорит она.

ИСТОРИЯ ОБ ИНСПЕКТОРЕ И ЖАНЕ ЛЕ ФЛАМБЕРЕ

Инспектор настигает этого мерзавца ле Фламбера в фотосфере Солнца.

Прежде чем начать операцию, он пользуется случаем, чтобы хорошенько рассмотреть Основателей на борту прекрасного корабля «Дающий бессмертие». Бородатый Творец Душ неторопливо раскачивается в кресле. Пеллегрини в белом с золотом мундире военного флота пристально и выжидающе смотрит на него. Василев, откинувшись на спинку кресла, крутит в руках бокал с золотистым вином. Двое сянь-ку замерли с невозмутимым видом. Чен молча и неподвижно глядит на море. Читрагупта пальцем протыкает дырки в виртуальной поверхности, создавая крошечные пылающие сингулярности, которые сразу же с громким хлопком исчезают.

Инспектор хмуро разглядывает Читрагупту. «Дающий бессмертие» представляет собой сложную конфигурацию электромагнитных полей, окружающих крупицу интеллектуальной материи размером с булавочную головку. Корабль парит на высоте пятисот километров над северным солнечным полюсом, в самой низкотемпературной зоне фотосферы. В таких условиях создание виртуального пейзажа стоило ему немалых хлопот.

Это маленький ресторанчик на берегу скалистой гавани. Основатели сидят за столиками на залитой солнцем и обдуваемой прохладным бризом горе, перед ними бокалы с белым вином и тарелки с морепродуктами, источающие насыщенный аромат. Снасти парусных лодок позвякивают на ветру, сопровождая разговор импровизированной музыкой. Напоминанием о том, где они находятся, служит сверкающая модель Эксперимента, которая нависает в небе, словно огромное облако, оставляя от Солнца пылающий ореол. Как и полагается, это мозаичная реальность, составленная из воспоминаний Основателей. Это проявление уважения, необходимое для достижения консенсуса. По крайней мере, теоретически.

Первым нарушает молчание Василев.

— Зачем мы здесь собрались? — спрашивает он. — Мы уже ответили на все ваши вопросы.

Пальцы инспектора нащупывают неровные края шрамов на щеках. Прикосновение вызывает глухую боль. Она всегда с ним, но не потому, что раны не зажили, — это его неотъемлемая часть, проявление уважения к Прайму.

«Хорошо», — думает он. Очень хорошо, что встреча проходит в виртуальной реальности, где они могут чувствовать боль. Эти гоголы из глубоких внутренних ветвей губерний привыкли к абстрактным понятиям и стали забывать, что физическая реальность никуда не исчезла, что она грубая и мучительная, изощренная и хаотичная, как спрятанное внутри яблока лезвие.