Квантовый вор, рассказы

Я подмигиваю садовнику.

— Не буду вам мешать. Приятно было поболтать, — закрывшись гевулотом, садовник исчезает среди роботов.

— Хочу напомнить, — говорит Миели, — что некоторое время назад ты сам предложил оставаться профессионалами.

— Я могу объяснить…

Я даже не замечаю приближающейся руки, только чувствую неожиданный удар в нос, точно рассчитанный на максимальную боль без перелома костей, и отскакиваю назад, к роботу. Затем следуют несколько пинков — я стукаюсь о металл, у меня перехватывает дыхание, а в солнечном сплетении вспыхивает настоящий пожар. И, наконец, несильные толчки костяшек по скулам, завершающиеся выпадом в челюсть. Мое тело способно выдержать подобные испытания, но я остаюсь практически бездыханным и в состоянии некоторой отстраненности, как будто наблюдаю за невероятно быстрыми движениями Миели со стороны.

— Вот что для меня значит быть профессионалом, — шипит она. — В моем оортианском кото мы никогда не выслушиваем объяснения.

— Спасибо, что не нажала адову кнопку, — хрипло отвечаю я.

— Только потому, что ты что-то нашел. — Судя по отстраненному взгляду, Миели просматривает недавние воспоминания, сохраненные в моем теле. — Показывай.

Она протягивает руку. Я отдаю ей Часы, и Миели задумчиво подбрасывает их на ладони.

— Хорошо. Вставай. Мы поговорим об этом позже. Осмотр достопримечательностей окончен.

— Я знаю, ты раздумываешь о том, как бы их украсть, — говорит она, как только мы садимся в паукеб, чтобы добраться до отеля.

Суставчатые ноги экипажа распрямляются и поднимают нас на крыши Лабиринта. Миели, похоже, нравится поездка.

— Вот как?

— Да. Теперь мне известны признаки. Тебе дважды удавалось провести меня с помощью своих воровских приемчиков, но больше не выйдет.

— Извини, это рефлекс. Что-то вроде проверки сил, — отвечаю я, потирая разбитое лицо. — Сколько времени необходимо этому телу, чтобы восстановиться?

— Столько, сколько я захочу. — Она откидывается назад. — Так что же это такое — воровство?

— Это… — Это инстинкт, хочется мне сказать. Это сродни влечению плоти. Это больше, чем я. Это искусство. Но она все равно не поймет, и я повторяю старую шутку. — Это что-то вроде заботы о чужой собственности. Я превращаю ее в свою, чтобы собственноручно о ней позаботиться.

Миели не ничего не отвечает и молча смотрит на проносящиеся мимо пейзажи.

Наш отель располагается в массивном здании вблизи причала планеров, куда мы попали сразу по прибытии в город. Мы занимаем несколько больших, стоящих немало Времени комнат почти под самой крышей. Они обставлены не слишком роскошно, на мой вкус, — строгие линии и стеклянные поверхности ксантийских дизайнеров — но здесь, по крайней мере, имеется фабрикатор, и я могу сменить одежду.

Однако Миели не дает мне такой возможности.