После этого Миели вновь оказывается в своей пахнущей розами комнате. Она медленно поднимается и заказывает у фабрикатора еще порцию коньяка.
В отсутствие Миели «Перхонен» и я осматриваем Часы. Вернее, это делает «Перхонен» при помощи моих рук. Похоже, Миели предоставила кораблю возможность пользоваться органами чувств моего тела. Возникает странное ощущение, когда я держу Часы в руках, а из моих пальцев тянутся тончайшие щупальца из ку-точек.
— Мне всегда они нравились, — говорю я вслух. — Часы. Такое сложное сочетание осцилляторов и механизмов. Большие и маленькие. Красивые.
Пока «Перхонен» занимается анализом, я бегло просматриваю в экзопамяти сведения о дворцах памяти и глушу выпивкой возникающую при этом головную боль.
— Знаешь, я, наверно, выжил из ума. Дворцы памяти?
В раздражении я дергаю Часы.
— Знаешь, я полагал, что спрятал здесь что-то для того, чтобы впоследствии мог это с легкостью найти. Получается, что я как будто сам не желаю ничего отыскивать.
— Я ничего не могу узнать про Поля Сернина. Никаких сведений в общедоступной экзопамяти. И меня это не удивляет. Остается только гадать, чем я занимался на Марсе помимо свиданий с этой Раймондой.
— Мне нравится это местечко, но для вора оно не представляет особого интереса. Здесь нечего красть. А гогол-пиратством я не стал бы заниматься.
— Конечно уверен. А тебя-то что беспокоит?
Корабль вздыхает, издавая странный звук.
— Так почему она этим занимается? Служит Соборности?
— Ладно. Чем быстрее мы с этим разберемся, тем быстрее сможем заняться более важными и приятными вещами.