Автономность

– Конечно, это опасно. Некоторые из тех, кто принимает препарат самостоятельно, фактически превращаются в маньяков. Они отказываются делать все то, что не связано с дофаминовой наградой. Они не едят, не спят, не пьют воду. Они погибают не от самого «закьюити», а от побочных эффектов – обезвоживания, травм и отказа органов. Конечно, людям также приходится принимать все больше «закьюити», чтобы добиться эйфории, и от этого все становится еще хуже.

Мед посмотрела куда-то в даль, и новостная заметка исчезла. Проектор заменил ее на трехмерный молекулярный путь – схему, которая показывала, как препарат запускает изменения в молекулах нейронов жертвы.

Криш сосредоточился на рисунке Мед.

– Но чем это отличается от обычной зависимости? С точки зрения нейрологии это типичный процесс, похожий на пристрастие к азартным играм или даже трудоголизм.

– Отличие в том, что «закьюити» меняет анатомию мозга, делая его уязвимым для зависимости еще до того, как вы получаете кайф, – ответил бот. – Обычно такая потеря дофаминовых рецепторов происходит за месяцы или годы. Но пристрастие к «закьюити» возникает мгновенно. В краткосрочной перспективе вы получаете невероятное удовольствие от работы. Но в долгосрочной – химия вашего мозга меняется навсегда. Все, что вы хотите, – это вернуться к работе. Особенно если при этом вы можете принять еще «закьюити».

На лице Криша появилось виноватое выражение, которое Джек раньше не видела.

– Этот… пиратский «закьюити»… сделала ты?

– Да, я создала его аналог. Но не я сделала препарат вызывающим привыкание. И ни в одном из испытаний не было показано, что одним из побочных эффектов является долговременный ущерб здоровью.

– Ни в одном из опубликованных испытаний, – поправила Мед.

– Точно. Криш, люди должны знать, что «Закси» продвигает препарат, вызывающий привыкание. Ты можешь опубликовать анализ, используя привилегии, которые закон о патентах предоставляет исследователям. Кроме того, нам понадобится метод лечения. Вот почему мы пришли в «Свободную лабораторию».

Джек наконец посмотрела прямо в глаза Криша. Он больше не выглядел виноватым. Наоборот, его лицо приобрело какое-то суровое выражение – его, наверное, Криш приобрел за те годы, что она его не видела. Он бесцельно барабанил пальцами по столу; эта привычка была ей знакома – она означала, что он обдумывает ее просьбу. До этой минуты Джек и не понимала, как мала была вероятность того, что ее план сработает. Прежний Криш никогда бы так не поступил. Но сейчас перед ней был совсем другой человек.

– Сколько времени вам понадобится?

Мед выпрямилась, и проектор выключился.

– Пара дней.

– Можете пользоваться нашим оборудованием. Если мне удастся заинтересовать этим других сотрудников лаборатории, тогда у вас будет группа побольше. Публикуйте результаты, когда будете готовы, а создание прототипа возьмем на себя. – Криш помолчал, все еще барабаня пальцами. – Прессой тоже займемся мы.

Джек облегченно выдохнула. Может, эти ублюдки из «Закси» и убьют ее, но прежде она как следует укусит их за задницу. Тризед, сидевший напротив них, сложил свой мобильник и встал.

– Не позволите ли взглянуть на некоторые из ваших машин? – сказал он, снова выбрав идеальные манеры школьника из Азиатского Союза.

Тризед указал на две камеры с контролируемой атмосферой, похожие на пластиковые пузыри на металлических тележках. Небольшая разница в уровнях давления раздувала резиновые перчатки, которые исследователи надевали, чтобы работать в этих герметичных камерах. Из-за этого казалось, что машины покрыты руками, которые к кому-то тянутся.

Криш, похоже, немного подивился такой церемонности.

– Конечно… валяйте. – Он пожал плечами и снова повернулся к Джек: – Тебе есть где остановиться? Тут есть лофт, люди иногда там ночуют. В нем даже душ есть.