Автономность

Робоадмин внезапно посерьезнел и отложил паяльник. После того как он установил в нее симулированный ключ автономности и перезагрузил ее перекомпилированный мозг, прошло примерно три часа. Взломав руку Паладин, он просто убивал время, чтобы она могла приспособиться к новым условиям.

– Как ты относишься к своему заданию?

– Мне бы хотелось поскорее начать. Если о произошедшем в Касабланке станет известно, моя цель в Ванкувере может исчезнуть еще до того, как я туда приеду.

Ли решил, что не будет следовать инструкциям, которые поступили в файле вместе с ключом автономности.

– Слушай, Паладин, – со вздохом сказал он, – я не хочу врать тебе, как последний урод. Мне никогда не приходилось устанавливать ключи автономности. Но тебе следует знать, что автономность иногда приводит к очень плохим последствиям. Фактически у автономных роботов едет крыша. Из-за проблем с интерфейсом они не могут получить доступ к большим кускам памяти. – Он помолчал, почесывая бороду. – У тебя такие странные ощущения не появились?

Паладин обратила внимание на свою файловую систему и обнаружила, что впервые может открыть свои программы, обладая правами администратора. Теперь она могла изучить то, как они влияют на ее воспоминания. От этого у нее возникло особое чувство раздвоения сознания. Она чувствовала – и одновременно понимала, что эти чувства были установлены, словно драйверы для новой руки. Разумеется, что эти ощущения казались ей странными.

– Почему ты никогда не устанавливал ключи автономности?

Ли пожал плечами и снова посмотрел на монитор, на котором прогонял один из ее драйверов через программу поиска ошибок.

– Просто обычно мы этим не занимаемся.

Тремя часами ранее чувство верности Паладин, которую в основном создавала старая и неэлегантная программа под названием «хорсобачка», помешало бы ей думать о втором смысле слов Ли. Но теперь она ясно его слышала. За все годы, проведенные на базе, Ли никогда не устанавливал эти ключи, потому что ни один из роботов не стал автономным.

Паладин удивленно посмотрела на свои пальцы:

– Я должна чувствовать вкус свинины? Программа утверждает, что у твоего стола вкус свинины.

Робоадмин издал разочарованный звук и удалил ее библиотеку вкусов. Их разговор о ключе автономности испарился, словно короткая тема на форуме в сети. Ли открыл в воздухе еще одно окно, призывая его фотоны из проектора над головой. Движением пальцев он ввел пароль. Его руки были покрыты датчиками, которые улавливали электрические сигналы мышц и посылали их обратно в сеть.

Вся эта сетевая активность обычно завораживала Паладин, но сейчас она стала для нее лишь фоновым шумом. Она открывала все свои воспоминания и заново индексировала их. Иногда после сохранения файл становился больше. Она добавляла метаданные, оставляя информацию о программах, влияющих на переживания. Постепенно стала проявляться последовательность.

Через два часа у стола Ли появился вкус мертвых человеческих клеток и синтетической целлюлозы, и тогда робоадмин объявил, что Паладин готова к работе.

Хотя она обладала автономностью, пусть и временной, был один ключ, которым Паладин не владела в полной мере – ключом, который расшифровывал ее воспоминания в облаке. Те самые воспоминания, которые она тщательно пересохраняла, а также те, которые она каждую наносекунду создавала в реальном времени.

Единственный экземпляр этого ключа находился в распоряжении Африканской Федерации. Даже если Паладин выйдет из-под контроля, с помощью этого ключа ее прошлое можно будет стереть при следующей синхронизации.

У хозяев Паладин был и другой способ обеспечить ее верность: пока Паладин в Ванкувере, Элиаш будет подключен к ее интерфейсу. Он в любой момент может узнать, где именно она находится, получить доступ к данным, которые собирают ее датчики, обратиться к ней по голосовой связи или написать ей в прямом, защищенном канале.

Эта связь была односторонней. Она, конечно, могла в любое время отправить ему сообщение, но его координаты будут скрыты. Она знала только то, что – по его словам – он в Вегасе.

14 июля 2144 г.