Фуко шагнула к Харуюки и заговорила тише. Обведя взглядом улицы цвета слоновой кости, она медленно проговорила:
— ...Я тоже кое-что слышала о ситуации с Саттян... и, конечно же, тоже не хочу отпускать ее. Более того, я много раз предлагала ей подать документы в мою старшую шкалу. Но, увы, я так и не смогла заставить ее.
— Э... и почему же?
— Возможно потому, что это женская школа, — ответила Фуко, улыбнулась недоумевающему Харуюки, а затем обратила взгляд светло-карих глаз к полной луне. — Когда я узнала о том, что мы, возможно, расстанемся... то смогла думать лишь о том, как бы сохранить текущее положение дел. Только между нами, но мне даже пришло в голову, что если вопрос с Белым Легионом и Обществом Исследования Ускорения затянется, то Саттян согласится остаться в Токио... но ты поступил по-другому, Ворон-сан. Узнав, что время ограничено, ты решил пройти с Саттян как можно дальше, пока еще не поздно. Дойти с ней до того самого места, где иссякает бесконечный поток времени Ускоренного Мира...
Фуко говорила нежным, проникновенным и таившим чуточку печали голосом. Когда Харуюки услышал эти слова, то сразу замотал головой:
— Нет, я... я тоже хочу оставаться с Черноснежкой-семпай вечно. Я не хочу, чтобы она уходила. Но... когда она впервые заговорила со мной, я сказал ей, что если Брейн Бёрст игра, то это же естественно — стремиться к ее концу. Я не хочу отказываться от этих слов. Поэтому... я...
Слова подвели Харуюки.
Но Фуко нежно обняла его, прошептав:
— Не беспокойся... если ты ищешь путь и движешься вперед, то непременно найдешь его. Твои старания не будут напрасны. Я тоже помогу тебе, чем смогу. Ради Саттян, ради Легиона... и ради тебя, Ворон-сан. Что же... идем к Имперскому Замку.
Набрав энергию для спецприемов за счет уничтожения стен и балок своего дома, Харуюки обхватил Фуко одной рукой и спрыгнул с верхнего этажа.
Они летели на восток, перемежая парение с полетом в экономичном режиме. После того, как они пересекли Накано, на пути возникли высотные здания западного Синдзюку. Пролетев среди сверкающих в лунном свете шпилей, Харуюки и Фуко пересекли линию Яманоте и устремились дальше, любуясь на огромные Императорские Сады Синдзюку, простиравшиеся по правую руку от них.
Наконец, впереди показалось невероятных размеров сооружение. Замок с белоснежными стенами, окруженный бездонным чернеющим рвом. Прекрасный, словно сон, пугающий, словно кошмар. Центр и граница Ускоренного Мира.
В небе над пятисотметровым рвом, опоясывающим Замок, действовало незримое поле чудовищной гравитации, из-за которой никто не мог перелететь через ров. Перейти его и попасть в Замок можно было лишь по огромным мостам, расположенным по сторонам света. В конце каждого из этих мостов возвышались тридцатиметровые Врата.
Какое-то время Фуко молча смотрела на спящий Замок, защищенный неприступными Вратами, а затем вдруг повернулась к Харуюки и спросила:
— Ты уже решил, через какие Врата будем пробиваться?
— А... да, — Харуюки кивнул, поднялся чуть выше и продолжил, — сначала я подумал пойти с севера. Я слышал, что среди всех Богов Генбу — единственный, кто не умеет летать.
— Совершенно верно.
— Но с точки зрения рельефа с северными, восточными и западными вратами есть определенные проблемы.
Достигнув высоты, с которой они видели все Врата, Харуюки поделился с Фуко соображениями, на которые потратил целый день.
Северные Врата, которые защищал Генбу, в реальном мире назывались вратами Инуи, восточные Врата Сэйрю — вратами Сакасита, южные Врата Судзаку — вратами Сакурада, а западные Врата Бякко — вратами Ханзо.