— Не понимаю, в чем паскудство. Это данность. Насколько я могу судить, нерационально было собирать конкурирующий вид или объект соревнования.
— Собирать костыль с интеллектом, превышающим наш, и со свободой воли тоже было вполне некрасиво.
— Без свободы воли.
— А вот это было еще и по-свински.
Гриша едва заметно пожал плечами. Потом, подумав немного, поинтересовался:
— Если я порекомендую тебе не курить, это будет расценено как попытка ограничить твою свободу?
Аня фыркнула, тут же скривилась от боли, но сигареты отложила.
— Ага, а заодно как первый шаг к захвату фондового рынка и взятия мира под тотальный контроль. Все, Гриша, давай забудем ту историю. Она давняя и некрасивая.
— Это приказ стереть файлы?
— Ну уж нет. Я со своими косяками живу, и ты давай живи. Привыкай, сто сорок ты кило ходячего совершенства…
— На данный момент очень медленно ходячего. И сто сорок два.
— То есть пункт про совершенство ты не отрицаешь? — поддела Аня, улыбаясь.
— Леся так называла крошечную собаку породы шпиц одной из клиенток. Собака лаяла в диапазоне близком к ультразвуку и разбила вазу. Так что я знаю, что границы данного определения просто предельно широкие.
— Ой, Гриш, ну если шпиц протиснулся, то и мы точно пройдем бочком… Мир?
— Не вполне понимаю вопрос…
— Вполне понимаешь.
— Мир.
Аня легонько приобняла Гришу и прижалась головой к его плечу. Тот, помедлив, тоже аккуратно положил ей ладонь на плечо, вернее, скорее просто касался его, держа руку на весу. Человек бы так не сделал. Но человек столько и не весил.
— А можно мне все-таки покурить, Гришенька? — жалобно протянула Аня.
— Это форма дружелюбия с твоей стороны или ты интересуешься моим мнением?