Беззащитная улыбка настолько преобразила маленького слугу, что Кириллу с трудом удалось спрятать от него свое удивление.
Олово дал волю чувствам. Похоже, мир действительно катится к черту.
Однако в следующий миг слуга восстановил на лице традиционно-равнодушное выражение.
— Я-а к ней привык.
— Ты по ней скучаешь.
— Я-а… — Маленький слуга поразмыслил, после чего протянул: — Она-а хороша-ая девочка-а, мастер. Я-а скуча-аю.
«Мастер» было единственным словом, которое Олово произносил четко, не растягивая «а».
— Она взрослая.
— Да-а.
— У нее есть дела.
— Да-а.
— У тебя — тоже.
— Я-а помню, — кивнул Олово. — Кома-андировка-а. Я-а приготовлю еды.
И уберет ее в холодильник, останется только разогреть.
— Возможно, тебя это покоробит, но я сумею самостоятельно прожить несколько дней, — произнес Кирилл.
Он всегда это говорил перед длительными поездками Олово.
— Да-а, — не стал отрицать слуга. — Сможете. Но есть на-адо.
Стоящий на столе коммуникатор издал мелодичный перезвон — машинисты сообщали, что соединение готово.
— Ра-агу, котлеты, курица-а, — перечислил Олово. — Ка-артошка-а…
— Я справлюсь с гарниром, — пообещал Грязнов. — Сделаю сам.