— Заткнись!
В центре большого круглого стола стояла неглубокая чаша, наполненная тончайшим белым песком. Светлая глина и черные черточки рун. Всех двадцати четырех рун, собранных в одно из самых важных сочетаний. Осадив Грязнова, гадалка аккуратно вылила на песок кровь из хрустальной склянки, подождала, когда красное впитается в белое, и достала слегка изогнутый нож.
— Твоя очередь.
Кирилл вытянул руку. Мамаша сделала короткий надрез и выдавила в чашу несколько капель крови. Усмехнулась, услышав негромкое шипение.
— Вы такие разные.
— Не бывает одинаковых людей, — отрывисто бросил Грязнов.
— Заткнись!
Даша оттолкнула руку Кирилла, бросила на пол нож, закрыла глаза и опустила пальцы в чашу. Склонилась, втянула ноздрями поднимающийся из нее дымок.
— Вы такие разные…
Над кровью, другой кровью и похожим на пыль песком заплясали языки огня. В прихожей ударили часы. Грязнов не шевелился, не дышал даже, опасаясь помешать гадалке. Смотрел не отрываясь.
— Вы такие разные…
Танцующий над чашей огонь Мамашу не беспокоил. Она опустила лицо еще ниже, почти коснувшись губами пламени, что-то прошептала и резко взмахнула руками. Вспышка — Грязнов отшатнулся, — и пустая чаша покатилась по полу. Нет крови, нет другой крови, нет песка, нет огня.
Ничего нет.
Только ответ.
— Послезавтра, — негромко произнесла Даша, падая на стул. — Вы сможете сделать это послезавтра.
Из левой ее ноздри тоненькой ниточкой вытекала кровь.
— Спасибо. — Кирилл шумно выдохнул и широко улыбнулся.