Филя и Олово кисло заулыбались.
— Твой отец? — осведомился Стен, разглядывая Кирилла.
— Ага.
Правая рука парня покоится на талии Пэт, в левой зажат бокал. Стен прилип к девушке пару танцев назад — плотный, приятно пахнущий, очень уверенный в себе и умеющий раскочегарить веселье до наивысшей отметки. Отличный клубный спутник.
— Круто выглядит.
— Я знаю.
Первый взгляд на Кирилла вызывал в памяти образ деревенского увальня из анекдотов и сказок: высокий рост, широкие плечи, светлые, очень коротко остриженные волосы, круглое лицо с большим носом и губами, большие серые глаза… сонные? И тут находилось первое и самое главное отличие от персонажа анекдотов — не сонные глаза, а спокойные, внимательные. Умные. И люди, попавшие под ненавязчивое обаяние взгляда, уже совсем иначе воспринимали яркие мелочи, которых хватало в образе Грязнова: пятнадцатисантиметровую косичку на затылке, в которую была вплетена черная веревочка, золотую серьгу в левом ухе, и черные руны, что украшали тыльные стороны ладоней. Мелочи переставали казаться незначительными, наполнялись мистическим смыслом, окутывая Кирилла ореолом тайны.
— А правду говорят, что он знает всех московских верхолазов?
«Просто вопрос для поддержания разговора или…»
— Правда, — кивнула Пэт. — Отец знает всех.
— Здорово!
У Стена вспыхнули глаза. Девушке стало скучно.
Еще один искатель выгодной партии. Липнут, как мухи на мед, испытывая настоящее возбуждение только при мыслях о связях Кирилла. Обвинять их глупо — мир слишком жесток, каждый ищет возможность зацепиться за хорошее место, но… Но где же душа? Прячется в папашином богатстве?
«А есть ли в этом мире ключ?»
— Какие планы на вечер?
— Пока я здесь.
— А потом? — с нажимом спросил Стен.
— Потом я отсюда уеду, — пожала плечами девушка.
— Ого! Вся семья в сборе, — удивленно произнес Рус, заметив за дальним столиком Мамашу Дашу.
Тетушка Матильды нарядилась по обыкновению ярко: цветастое платье, кричащая бижутерия — связки здоровенных браслетов на руках, массивные серьги и непременная шляпка. Сегодня голову Мамаши Даши украшало нечто «современное», типа продвинутое, но странное — конструкция походила на творение абстракциониста, которому приснился сплющенный противогаз.