Продавцы невозможного

Решетки съехали вправо, и одинаковые, как клонированные мыши, заключенные торопливо соорудили в коридоре шеренгу.

— Улыбайтесь, шлюхи, улыбайтесь! Терпеть не могу видеть по утрам кислые рожи.

Офицер Ушенко прошелся вдоль строя.

— Похоже, жена ему опять не дала, — едва слышно прошелестел Араб.

Но недостаточно тихо.

— Я что, разрешал открывать пасть?

— Никак нет!

Поздно. Дубинка влетела в зубы, аккурат в открытый рот. Следующий удар — в живот. Араб повалился на пол. Ушенко добавил дважды по спине, после чего перевел взгляд на Илью.

— Чего трясешься, урод?

— От страха, господин офицер Ушенко, — заученно отрапортовал Илья.

Любой другой ответ отправил бы его в лазарет.

— Оттащишь придурка к врачу, — распорядился надзиратель. — Остальные — налево и жрать.

Заключенные повернулись и, переступая через Араба, двинули в столовую.

Африка, мать ее.

Дерьмо!

Это Африка. Не та Африка, которая континент, и не та, что красуется на постерах знаменитой поп-группы из Анклава Кейптаун. Это — Африка, сленговое название самой страшной тюрьмы планеты, кошмарный сон всех преступников. Официально тюрьма называлась иначе: «Исправительное учреждение № 123 центрального филиала СБА. Арендодатель — «Всемирная рудная компания». Красиво? Не то слово как. Самые современные способы охраны и самые примитивные работы. Каторга, где все оставалось таким же, как и сотни лет назад. Каменоломни. Это — Африка. Она создана не для того, чтобы перевоспитывать, а чтобы убивать. Она задумывалась как самое жуткое место Земли, и она таким стала.

Это — Африка.

Отсюда не возвращались. Нет, не так: возвращались, конечно. Отмотавшие срок «счастливчики» инвалидами уезжали в родные пенаты. Без надежд, без будущего, без настоящего. У тех, кто прошел Африку, сил оставалось только на то, чтобы нищенствовать.

— Как Араб? — осведомился Пьеро.

— Неделя, — коротко ответил Илья.