— Цели на той стороне насыпи, — невозмутимо сообщил Зут, занимающий самую северную позицию. — Вижу двоих.
Прятки залегли вдоль восточной стороны котлована и с любопытством наблюдали за разворачивающейся перестрелкой.
— Я вижу еще двоих, — добавил Номо, находящийся южнее всех. — Они хотят обойти котлован и ударить Кодацци в спину.
— Ждем, — распорядился Боска. — Накроем, когда подойдут ближе.
— Что у вас за стрельба?! — Это не выдержал Мендес.
Хладнокровная Пустышка помалкивала, послушно ожидая распоряжений, а этот не сдержался.
— Внимание всем! — прошептала Каори. — Кодацци у котлована! Повторяю: Кодацци у восточной стороны котлована. Мы идем с запада. Леди и Лу, выдвигайтесь внутрь периметра и отрежьте ему возможные пути отступления.
— Понятно!
— Понятно!
— Там перестрелка!
— Что видно с дирижабля?
— Слишком темно! — Редха разочарованно покачал головой. — Какие-то тени и вспышки выстрелов. Ни черта не разобрать.
Один Дорадо против неизвестного числа компаньонов. Аль-Гамби надеялся, что Вим разберется с приятелями без лишнего шума, но, если завязалась перестрелка, нужно идти на подмогу. Дорадо, конечно, профессионал, но ведь и напарники его наверняка не лыком шиты. А одному профессионалу против двух профессионалов делать нечего.
— Ахмед, Омар и Малек за мной! Сауд и Редха, остаетесь здесь! Приглядывайте за девчонкой!
— Тимоха, что нам делать?! Негры пошли внутрь!
— Знаю… — Старший Бобры напряженно обдумывал ситуацию. С одной стороны, цель уходит, с другой — сигнала от Дорадо не было. А как ни крути, только Вим знает, когда следует выходить из засады. Но… может, у него нет времени подать сигнал? В любом случае, чем ближе окажутся бойцы, тем быстрее они придут Дорадо на помощь.
— Двигайтесь следом. Только осторожно!
«Надеюсь, Вим, мы ничего не испортим…»
— Эй, Кодацци, тебе что, мало пятидесяти миллионов? — Дорадо лежал за кучей мусора, торопливо перезаряжал «дыроделы», а чтобы не тратить зря время, решил попытаться выяснить местонахождение противника с помощью нехитрой уловки. — Какого черта ты хочешь меня пришить?
Уловка действительно оказалась нехитрой. Чезаре не ответил. Но хуже всего было то, что Вим не слышал его передвижений. Открытое пространство несло в себе слишком много помех: неподалеку гудели проезжающие по многоуровневой улице мобили, из открытых или разбитых окон ближайшей башни гремела музыка, а по пустырю, которому когда-то предстояло стать площадью, шуршали ноги и слышались голоса: местные обитатели торопились узнать, кто вторгся на их территорию.