Едва придя в себя, Тео молча поджал губы в ответ на двухголосый мат в свой адрес и унес находящуюся в шоке Тиссу вглубь пещеры. Его-то что за эйра лягнул?
Причем по голове.
- Вы что, окончательно свихнулись? - угрюмо поинтересовался Диррхейм, привалившись к стене рядом. - Забыли...
- Какая теперь уже разница, - перебила я. - Мы кончились пшиком, и, думаю, для вас это не секрет, - я скинула перчатку и вытерла пот со лба. - Что слышно? С баррикады?
- Откуда, по-вашему, я могу это знать?
- Вы здесь единственный офицер.
- Что еще ничего... - он осекся на полуслове и схватился за начавший хрипеть переговорник. Около минуты напряженно вслушивался, поддакивая, только один раз коротко доложив обстановку. Потом нажал отбой и поднял на меня бесцветные глаза: - Сглазили?
Диррхейм отозвал в сторону взводного. Тот кивал, а на лице его застыло поразительно знакомое по зеркалу выражение.
Мы идем на смерть. Снова.
- Снимаемся! - заметался под низким потолком рык взводного. - Отступаем к озерам!
Мы снимаемся, оставляем главную баррикаду, оставляем всех, кто еще мог остаться в живых в темных узких закоулках огромной пещеры. Остался, но не успел добраться до лазарета. И раненых - оставляем тоже?...
Я зажала взводного в угол и спросила об этом в лоб. Потому что иначе я останусь. Сяду на пороге, положу "мать" на колени, и буду ждать конца - умирать, так по совести, а веру в победу я потеряла. И никто не остановит ненормальную служительницу Смерти.
Но нет. Идем. Вместе идем, сохрани нас боги. Потерям на обороне на треть, а то и вполовину больше солдат, но зверьми не станем.
Спасибо хоть за это.
И снова стрельба, грохот и взрывы, от которых только чудом не рушится пещерный свод. И мы тащились черепахами, плотным кольцом окружая носилки с ранеными.
В висках глухо стучала кровь. Под ногами тоже была кровь - свежая и высохшая до толстой корки; шипастые подошвы скользили на влажном камне, скользили по прикладу перчатки, оставляя все те же бурые, кровавые разводы.
В плечо била отдача, пальцы давили на спуск, и ревели, ревели над ухом чужие "матери". Заливалась визгом стая, сквозь которую прорубался отряд, задыхались от боли солдаты, которым не повезло, и валились - нам под ноги. Те избранные, на ком оказалась полная броня, прикрывали внешний край кольца и стреляли, стреляли, стреляли...
Плакальщицы чуяли раненых не хуже обученных магов, и рвались к ним с яростным остервенением: пока мы собирались, успела подойти еще одна стая, которой трупов не хватило, а голодали они уже явно не первый день.
Идущий рядом взводный прицельным пинком отшвырнул плакальщицу, безуспешно грызущую его бронированную ногу, и проорал сквозь грохот:
- Морровер, заряды световые остались?
ebooksa