Я кивнула, поскольку орать сквозь шлем было вообще бесполезно.
- Тогда врубай светофильтры и вперед!
Перехватив "мать" одной рукой, второй я торопливо зашарила по поясу, пока взводный зычным голосом отдавал команду беречь глаза. Засуетились медики, торопливо набрасывая раненым на головы куртки, рубашки и просто тряпки. Я насчитала четыре заряда. Кто-то с другого края кольца поднял руку с растопыренными пальцами. Вот, еще пять.
- Пошли заряды! - рявкнул взводный.
Те, у кого были шлемы, щелкнули кнопками светофильтров, прочие же торопливо закрыли глаза одной рукой, продолжая стрелять на слух. Я швырнула заряды в гущу стаи; взлетели округлые бочоночки с другой стороны, летя навстречу еще одной, показавшейся из глубины пещер.
Тихо хлопнуло.
Солдаты машинально пригнулись, пряча головы, даже те, кто был в шлемах. Нестерпимо яркий свет прокатился по пещере, на какой-то миг выхватив из темноты даже недостижимый потолок. Кто-то вскрикнул, недостаточно плотно закрыв глаза, заорали сотенные стаи по всей пещере; закрутились на месте плакальщицы, вцепившись в морды своими слишком длинными когтями - процентов сорок ослепли уже навсегда, остальные опомнятся еще не скоро.
- Вперед, бегом марш! Покрыть максимальное расстояние! - холодный голос командующего был не особенно громок, но услышали его все. Подхватились, и, не успев даже прогнать пляшущие перед глазами радужные круги, уже бежали. Медленно, но бежали, тяжело дыша под тяжестью носилок и оборудования, которое нельзя было отключать.
Центр пещеры пролетел мимо, будто и не бросались под ноги ничего не видящие плакальщицы, будто бежали мы по центральному проспекту города, а не по скользкому камню, заваленному горами трупов.
Мы тащили то, что от нас осталось в итоге, - себя, женщин, детей и раненых к озеру, и медленно понимали, что спускаемся обратно в Бездну. На этот раз не кровавую - огненную.
Здесь грохотали "матери", ревело пламя, растекалась вязкими потоками плазма, вгрызаясь в камень. Изрезанные когтями, с формой, стремительно набухающей кровью, солдаты едва волокли ноги сквозь огонь, таща за собой носилки. И когда вырвалась из пляшущих теней знакомая морда т"хора, когда свербящий визг ударил по одуревшему от бесконечного грохота мозгу, сознание не выдержало - всколыхнулась, черной волной поднялась со дна звериная дикая злоба, и я бросилась вперед, собственными руками ломая, выкручивая на поверку непрочные позвонки, кроша кость и разрывая мышцы. Зашипели, разваливаясь, перчатки, оторванная голова полетела в темноту. Я пнула тело так, что его швырнуло о стену, и, уже не думая, на одной бешеной ненависти бросилась в черный тоннель, где который уже час полыхало пламя.
Здесь тоже лежали тела - грудами, черными обгоревшими, еще чадящими грудами - у источника, даже у цепи озерец. Те, что лежали ближе ко входу в тоннель, еще горели и перемежались с телами солдат.
Выдавить т"хоров обратно в тоннель стоило слишком больших сил. Я бежала вперед, забыв о том, что у меня наверняка опять открылись обе раны, и обгоняла привалившихся к стене бойцов, шатающихся от усталости. Сколько часов здесь идет один сплошной бой, не затихающий ни на минуту?
Бесконечное напряжение сказывалось - медленные, заторможенные движения, упавшая на два порядка реакция, и координация вмести с ней... Силовики загибались от усталости, от отсутствия смены, оттого, что их было мало, чудовищно мало при таком раскладе сил. И надолго их не хватит.
Я бежала по коридору в полной броне, почти не раненая, почти не уставшая, с ревевшим адреналином в крови, и надеялась заткнуть хотя бы одну дыру в обороне. И пусть это уже ничего не решит. К эхлам лысым все и всех!
Я рванулась сквозь верещащие, полыхающие тела, и бросилась туда, где еще держался на ногах наш заслон от смерти.
Хотя спасать теперь приходилось не слишком многих...
Вдруг у самого пола метнулся под ноги еще живой т"хор, извернулся и бросился дальше прежде, чем я успела выстрелить. За спиной рявкнула "мать". Я обернулась и отсалютовала взводному, раздобывшему наконец подходящий шлем.
***
Мы шли сквозь огонь - назад, потому что уже не могли держаться. Три прорыва. Еще три. Солдат почти не осталось, а те, что остались, не держались на ногах. И заряженных обойм могло не хватить даже на отступление.
ebooksa