Кровный враг

Видимо, недели, проведённые вдали от замка, не поубавили пыл горничной, или что более вероятно, ее желание расположить к себе высшего ликана в королевском дворе старейшины. Ее назойливые пальцы играли с оловянным значком на его тунике, прежде чем спустится ниже. Острые зубы покусывали его ухо.

«Нет», — подумал он, отстраняясь от нее. В отличие от прошлого времени, когда Лейба пыталась соблазнить его, Луциан даже не был искушен. Как он мог развлекаться с другой, в то время как осколки его разбитого сердца свободно кровоточат в груди? Все, о чём он сейчас мог думать, это об умоляющих глазах Сони, когда она смотрела на него за спиной своего отца. Она выглядела почти такой же несчастной, как он себя чувствовал.

По той же причине?

Не легко разубедить Лейбу в её упорной решительности. Ее губы и язык снова вернулись к нему, прижавшись к его обнажённому горлу, в то время как ее пальцы потянули пряжку его ремня. Она хрипло зарычала, как волчица в тепле.

«Хватит!» — он оттолкнул ее от себя с такой силой, что она споткнулась, едва не упав. Горечь в душе заставила его говорить более жестоко, чем он должен был. «Найди другую жаждущую шавку, которая поведётся на твои уловки. То, что было между нами, было молодой глупостью, ничего больше «.

Ярость вспыхнула в темных цыганских глазах Лейбы. Ее кулаки сжались по бокам. «Ты высокомерная задница! Ты думаешь, что моя любовь не достаточно хороша для тебя? «Ее насмешливый смех эхом разнёсся по всему залу. «Я видела, как ты смотрел на дочь старейшины, но она всегда будет для тебя так же недосягаема, как луна. Под твоим напускным высокомерием, ты просто ликан, как и все мы, и не забывай этого! Ты лишь дрессированная собака, выполняющая трюки для своих повелителей! «

Луциан не стал спорить с Лейбой. Она бросилась вон из зала, бросив на него взгляд через плечо. Ее темные кудри развивались вокруг неё, напоминая уходящую грозу.

Он знал, то что она говорила, было правдой.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ЗАМОК КОРВИНУСА

Луциан ворочался на своём убогом соломенном ложе, но сон не приходил. После праздника, который длился всю ночь, он должен был устать, но его мучила мысль о женитьбе Сони и Николая. Ревность и тоска в совокупности делали каждое мгновение тяжёлым испытанием, не дающим ему покоя.

«Луциан?»

Он открыл глаза и увидел темную фигуру, приближающуюся к нему. Гнев воспылал в его сердце, когда, на мгновение, он подумал, что Лейба собирается сделать ещё одну вопиющую попытку соблазнить его. «Неужели она никогда не оставит меня в покое?» — сердито подумал он, — «Что я должен сделать, чтобы она от меня отстала?»

Его незваный гость приблизился. Однако, Луциан увидел, что это, на самом деле, другой ликан, которую звали Грушенька. Она работала прачкой в замке. Она была худощавой и светловолосой девушкой крестьянского происхождения, в то время как Лейба было темной и пышной.

«Да», — осведомился он, садясь, — «Что стряслось?»

Грушенька беспокойно оглянулась, как бы убедившись, что никто не следит, затем достала из— под грязного фартука рулон жёлтого пергамента, связанный золотой шелковой лентой.

Сердце Луциана прыгнуло при виде ленты. Не одна женщина ликан не обладала ничем настолько прекрасным, но Соня и другие знатные дамы вампиров часто носили такие ленты в волосах.

«Может быть», — задался он вопросом, — «это послание от самой принцессы?»

«Леди Соня попросила меня передать тебе это», — прошептала Грушенька, подтверждая желанное предположение Луциана. Она украдкой оглянулась еще раз. «Но не тогда, когда Сорен или кто— либо другой будет смотреть».

Луциан кивнул, стараясь изо всех сил скрыть свое волнение. «Большое спасибо, Грушенька», — сказал он искренне, — «Я уверен, что принцесса оценит твою осторожность».