Кровный враг

Любовники замерли в панике. Луциан бросил взгляд на измеряющую свечу, чтобы убедиться, что они потеряли отслеживаемое время, но нет, количество оставшегося воска указывало, что до заката оставалось около часа. Сорен должно быть по каким— то причинам поднялся раньше и пришел в поисках Сони.

Соня нерешительно посмотрела на двери, очевидно сомневаясь, стоит ли отвечать на зов надсмотрщика. «Возможно, если мы будем молчать», — думал Луциан, — «Сорен сдастся и уйдет».

«Леди Соня!» — Сорен сильно стучал в дубовую дверь, — «Вы должны ответить мне. Я вижу свет свечи через трещину в древесине. Леди Соня! «

«Придется отказаться от этой идеи», — понял Луциан. Сорен, кажется, не собирался уходить пока не поговорит с Соней. «Задержи его», — прошептал Луциан, вскочив на ноги и начав собирать свою разбросанную одежду и вещи. Он передвигался быстро, но незаметно, стараясь делать как можно меньше шума.

«Прошу прощения, Сорен», — крикнула Соня. Она схватила свой ​​плащ и поспешно обернула его вокруг себя. Она надела меховой капюшон на свои распущенные волосы. Ее ноги скользнули в туфли. «Извиняюсь за задержку. Сейчас я выйду».

Сорен с нетерпением барабанил в дверь. «Пожалуйста, ваша милость!» — настаивал он. Неужели он боялся, что она была в заложниках или, может, готовилась к прыжку через витражное окно? «Отоприте дверь! «

Луциан ногами затолкал разбросанные предметы одежды за мраморный алтарь, а затем нырнул за гобелен, изображающий Волка и Ягненка. Соня подождала, пока висящая ткань перестанет дрожать, и нервно подошла к двери. Луциан через дыру в гобелене следил за тем, как она отпирала дверь. Она приоткрыла её достаточно, чтобы увидеть хмурое лицо Сорена, смотрящее на неё с другой стороны.

«Терпение, милый Сорен», — сказала она с притворной небрежностью, — «Чем я могу тебе помочь?»

«Вас не было в вашей спальне!» — пожаловался он, словно её необъяснимое отсутствие было для него личным оскорблением, — «Ваш отец встал рано и послал меня позвать вас, но я вас нигде не нашёл. Я искал вас повсюду, пока не встретил горничную, которая, вспомнила, что видела вас, когда вы поднимались по лестнице в эту заброшенную крысиную нору». Он ворвался в часовню, несмотря на нерешительные усилия Сони удержать его снаружи. Подозрительные глаза обыскали забытую камеру, без сомнения, обнаружив подушки и свечи, выстроенные по комнате. Он понюхал пахнущий ладаном воздух. «Что вы здесь делаете?»

Луциан затаил дыхание за гобеленом, молясь о том, чтобы шум бури скрыл звук его бешеного сердцебиения. Судя по слабому свету, проникающему через витражное окно за его спиной, день снаружи был тёмным и пасмурным. «Неудивительно, что Виктор проснулся раньше», — догадался он, — «Мы были неосторожны и не ожидали подобного».

«Я считаю, что эта старая часовня идеальное место для занятий и место, где можно остаться наедине со своими мыслями», — объяснила Соня. Она взглянула на тяжелый фолиант, лежавший на полу у алтаря, стараясь удерживать переднюю часть её плаща плотно закрытой. «Как ты знаешь, никто больше не посещает эту комнату, так что меня редко прерывали в моих исследованиях, по крайней мере, до сих пор», — добавила она многозначительно, — «Боюсь, что я задремала во время чтения, поэтому я не спешила отвечать на твой зов несколько минут назад».

Ложь Сони показалась Луциану достаточно правдоподобной, но поверит ли в это Сорен? Что если он захочет обыскать часовню? Луциан вспотел за гобеленом. Каждая мышца его тела напряглась в ожидании действия в том случае, если он будет вынужден сражаться с Сореном голыми руками и зубами. В отсутствии полной луны он не мог трансформироваться, поэтому их с Сореном силы были слишком неравными, чтобы обеспечить легкую победу, но Луциан не отдаст Соню на милость совета без боя. «Неважно, что произойдет со мной», — решил он, — «но я не хочу видеть Соню, наказанную за любовь ко мне».

Мучительные моменты тянулись бесконечно, пока Сорен размышлял над словами Сони. Сомнение было видно на его бородатом лице. Соня пытались отвлечь его болтовней, как ни в чём не бывало. «Что скажешь, Сорен? Не будет ли эта освящённая веками часовня вдохновенным местом для Николая и меня, чтобы обменятся свадебным клятвами? Нужно не забыть предложить это моему дорогому отцу, когда в следующий раз мы встретимся, чтобы обсудить мою свадьбу «.

«Эта чумная дыра?» — ответил Сорен. Он высмеивал заброшенную часовню с открытым презрением. Однако вопрос Сони напомнил ему о его первоначальной цели. «Ваш отец ждет», — объявил он грубо, — «Немедленно пойдемте со мной».

Но Соня знала, что нельзя появляться перед отцом, прикрываясь одним плащом. «Ты забываешься, Сорен «, — сказала она, подтверждая свой авторитет, — «Дочери старейшины нельзя приказывать, словно какой— то уличной девке!» Она величественно выпрямилась, приподнимая подбородок. «Уходи сейчас же. Ты можешь сказать отцу, что я скоро приду к нему».

Лицо Сорена потемнело. Пренебрежительный тон Сони явно задел его. «Но миледи…»

«Оставь меня, негодяй», — настаивала его Соня, — «пока я не сообщила о твоей наглости моему отцу».

Кулаки Сорена сжались, но он благоразумно промолчал. «Как пожелаете, миледи», — пробормотал он, повернулся спиной к алтарю и гордо вышел из часовни. Луциан вздохнул с облегчением, услышав, как тяжелые шаги надсмотрщика стали удаляться по лестнице и исчезли в конце коридора.

Соня закрыла за ним двери часовни, и Луциан выскользнул из— за гобелена. Его сердце все еще колотилось в своём тесном убежище. Соня бросилась в его объятия, и он почувствовал, что она дрожит. Молния сверкнула за гобеленом.

«Я так испугалась», — призналась она, положив голову ему на грудь, — «за те несколько минут там. Я думала, что нас раскроют».