Адвокат на час

Она улыбнулась. Логинову трудно было отказать…

Нотариус Родионов закончил все свои дела. Его помощники уже разошлись по домам, и он также собирался последовать их примеру, как вдруг входная дверь отворилась, пропуская высокую, статную женщину с гривой огненно-рыжих волос.

– Контора закрыта. Приходите завтра, – привычно заявил Николай Иванович припозднившейся посетительнице, но на последнем слове осекся.

Женщина тряхнула волосами и улыбнулась крупным ярко накрашенным ртом.

– Элеонора?! – удивился нотариус.

– Да, это я, дружочек! – продолжала скалиться Дворецкая. – Где у тебя тут можно присесть? Я пришла по делу.

Родионов указал на мягкое кресло, и посетительница, шелестя складками модного плаща, проплыла мимо него. В воздухе остался удушающий аромат каких-то неизвестных Николаю Ивановичу духов.

– Если вы пришли по делу, то разумнее было предупредить меня по телефону, – промямлил нотариус. – Я бы подготовил нужные бумаги и даже задержал бы своих помощников.

– Расслабься, дружочек, – рассмеялась Дворецкая. – Кого я рассчитывала здесь не застать, так это твоих помощников. Стоит ли вмешивать в наши дела посторонних людей?

– Ваш визит как-то связан с Вероникой Анатольевной? – решился на вопрос Родионов.

– Конечно, только маменьке об этом знать необязательно. Дай-ка я сниму плащ.

Разговор, по всей видимости, обещал затянуться. Нотариус с тоской подумал о том, что, уйди он на пять минут раньше, они бы с Элеонорой разминулись, и он не оказался бы в двусмысленном положении. Он верой и правдой служил Веронике и вовсе не желал вести какие-то тайные переговоры за ее спиной. Последствия могли быть неприятными. Но старшая дочь Дворецкой обладала мощной, парализующей энергетикой вампира, и выставить ее за двери он бы не решился.

Вешая плащ Элеоноры в шкаф, Николай Иванович лихорадочно соображал, под каким благовидным предлогом спровадить нежданную посетительницу. Может, сказать, что у него важная встреча? Бесполезно. На Дворецких этот довод не действует. Мать и дочь считали себя особо важными персонами и искренне полагали, что выше их может быть разве что президент или папа римский. Может, сослаться на больное сердце? Пожалуй, прокатит, если его тут же, не сходя с места, хватит инфаркт. Дворецкая еще не сказала ему причины своего появления, а Родионов уже чувствовал исходящую от нее опасность.

– Мне много не надо, – хищно улыбалась она. – Скажи только, что мать указала в своем завещании?

– В завещании? – тупо повторил он.

– Ну, да. В завещании. Ты что, глухой?

Он облизнул губы.

– Боюсь, что я не могу этого сказать. Это тайна.

– О какой еще тайне ты толкуешь, милый? – проворковала она. – Ты не забыл еще, что я являюсь дочерью Вероники?

– Никак нет, – пробормотал он. – Но последняя воля завещателя становится известна родственникам только после его… ее…