Все эти месяцы, пока над нами висела тень атипичной пневмонии, взрослые ходили мрачные и постоянно вздыхали. Все запасали продукты и другие предметы первой необходимости и редко выходили из дома – а если выходили, то в масках. Кроме того, меня заставляли пить какой-то горький отвар – средство из народной китайской медицины, которое якобы защищало от этой жуткой болезни. Я уже был достаточно взрослым, чтобы понять: в Китае и в остальном мире происходит что-то жуткое. Мне было страшно. Это был первый случай, когда я почувствовал ужас и ощутил панику гибнущего мира. Однажды я подслушал разговор родителей: они обсуждали слух о том, что от эпидемии погибли десятки тысяч людей. И из-за этого ночью мне приснился кошмар; мне снилось, что все умерли и остался только я, что США воспользовались эпидемией, чтобы напасть на Китай, и стали сбрасывать бомбы повсюду… Я проснулся в холодном поту.
Разумеется, ничего страшного не произошло. В конце концов эпидемия оказалась просто пустяком.
Но это было только начало. В будущем моему поколению предстояло пережить события, которые были куда страшнее, чем эпидемия атипичной пневмонии. Мы ничего не знали о том, что нас ждет.
Во время эпидемии атипичной пневмонии мне снилось, что американцы напали на Китай, потому что США в то время захватили Ирак и Афганистан и их войскам удалось поймать Саддама Хусейна. Кроме того, во всех новостях сообщали о том, что они ищут какого-то человека по имени бен Ладен. Я помню, что смотрел новости за ужином и злился на Америку: «Почему американцы всегда вторгаются в другие страны?» Особенно мне было жаль Саддама – жалкого старика, которого американцы арестовали и отдали под суд. Поговаривали, что его собираются казнить. Какой ужас! Я надеялся, что США проиграют войну.
Удивительно, но моя мечта сбылась. Вскоре после эпидемии атипичной пневмонии в новостях сообщили, что некая «Иракская республиканская гвардия» собрала силы и освободила Саддама. Он возглавил сопротивление и каким-то образом сумел выгнать американских захватчиков из Ирака. В Афганистане какая-то группа, чье название начиналось на «Тали», тоже подняла восстание и повела партизанскую войну в горах против американских войск. Бен Ладену даже удалось повергнуть американцев в шок, обрушив два их небоскреба с помощью пассажирских авиалайнеров. Американцы испугались и отступили.
Два года спустя я пошел в среднюю школу. Мы с Хэйцзы учились в одной школе, но в разных классах.
Мой первый год обучения совпал с еще одной катастрофой, которую предсказывал древний календарь. В то время я понятия не имел, почему у нас столько легенд о конце света. Возможно, все просто чувствовали себя в опасности. В мире началась экономическая депрессия, и многие страны оказались в тяжелом положении – Россия, новое государство под названием «Югославия», Сомали… Отчаявшиеся американцы даже решили бомбить наше посольство в Белграде. Это так разозлило наш народ, что студенты собрались у американского посольства и забросали его камнями.
Однако жизнь учащихся средней школы была совсем другой. Очень популярной стала историческая драма «Моя прекрасная принцесса», и ее постоянно крутили по телевизору. Мы с одноклассниками очень ею увлеклись и говорили лишь о судьбе ее героини, принцессы Сяояньцзы. В политике мы не разбирались и почти не обращали внимания на события в мире.
Но постепенно эффекты глобальной депрессии проявились и в повседневной жизни. Цены на недвижимость продолжали падать; отец Хэйцзы потерял деньги на нескольких неудачных сделках и вернулся к торговле акциями, но и она приносила ему одни убытки. Хотя цены на все снижались, зарплаты падали еще быстрее. Так как продвинутые гаджеты никто не покупал, их перестали производить. Огромный плоский экран в доме Хэйцзы сломался, но на рынке ничего похожего они не нашли, и поэтому им пришлось обходиться громоздким монитором с электронно-лучевой трубкой: его экран был крошечным и выгнутым, и картинка на нем выглядела реально странно. Ноутбук моего отца исчез, и его заменил большой настольный компьютер, параметры которого были гораздо хуже, – это вроде было связано с депрессией в американской экономике. Интернет-сайты закрывались один за другим, а новые компьютерные игры были невероятно скверными, совершенно не интересными. Приобрели популярность игровые автоматы, и дети нашего возраста зависали у них, а взрослые начали заниматься традиционной китайской медитацией.
У всего этого «прогресса» был один плюс: небо над Пекином стало чистым и голубым. Я помню, что в детстве, когда я был маленький, в воздухе постоянно висел смог и мне было трудно дышать. А теперь я мог почти каждый день видеть голубое небо и облака (исключение составляли сезоны песчаных бурь).
Когда закончился второй учебный год в средней школе и начались летние каникулы, Цици вернулась в Пекин погостить и остановилась у нас. Она стала высокой и стройной, почти метр шестьдесят, и теперь носила очки. Большеглазая и грациозная, она теперь была больше похожа на молодую женщину, чем на девочку, и я все равно считал ее симпатичной. Увидев меня, она улыбнулась, но назвала меня не «старший братец Бао», как в детстве, а по имени – Баошен. Пекинский акцент в ее речи совсем исчез, и появились нежные ноты южного говора. Я попытался напомнить Цици об Олимпиаде и о том, как мы смотрели «Милого козлика». К моему разочарованию, она ответила, что почти ничего не помнит.
Я подслушал разговор мамы с папой: они говорили, что родители Цици разводятся и сейчас ведут ожесточенную борьбу за каждую частичку имущества и за право воспитывать Цици. Они отослали Цици в Пекин, чтобы их свары не причиняли ей боль. Я видел, что Цици несчастна: в первую ночь после приезда она плакала в своей комнате. Как ей помочь, я не знал: я мог лишь кормить ее вкусной едой в кафе, показывать ей достопримечательности и забавлять ее глупыми историями. Цици так давно уехала из Пекина, что теперь фактически была туристкой. Все лето я катал ее на велосипеде, и мы с ней объездили весь город.
Мы снова стали близки, но отношения между нами изменились: их, конечно, нельзя было назвать любовью, но это была уже и не прежняя детская дружба. Цици познакомилась с моими друзьями. Хэйцзы, в особенности, стал навещать меня гораздо чаще с тех пор, как в моем доме поселилась девушка. Однажды мы с Хэйцзы пошли с Цици гулять в парк Сяншань. Хэйцзы уделял много внимания Цици: он помогал ей подниматься по крутым каменистым ступенькам и рассказывал ей анекдоты. Пока Цици и Хэйцзы весело болтали, я чувствовал раздражение. Именно тогда я впервые заметил, что мне не нравится, когда кто-то, даже Хэйцзы, встает между мной и Цици.
Когда летние каникулы подошли к концу, Цици пришлось вернуться в Шанхай. Мои родители в тот день были заняты, и поэтому на вокзал ее отвез я. Мы протиснулись в поезд за полчаса до его отправления. Я собрался с духом и достал из рюкзака завернутый в подарочную бумагу сверток, который приготовил заранее.
– Ээ… это… подарок для… для тебя, – неуверенно сказал я.
– Что это? – удивленно спросила Цици.
– Ээ… может, ты… развернешь его… позже?… Нет!..
Но уже было поздно: Цици разорвала бумагу и, широко раскрыв глаза от удивления, уставилась на экземпляр «Задач по математике высокой сложности для поступления в старшую школу с решениями и объяснениями».
– Ты сказала, что у тебя проблемы с математикой… – попытался объяснить я. – Мне нравится эта книга… Я подумал… ээ… что она тебе пригодится…
Цици смеялась так, что у нее из глаз потекли слезы. Я почувствовал себя полным идиотом.
ebooksa