Старый механист проплыл мимо Линдсея – тот ощутил легкое движение воздуха.
Секунд пятнадцать прошли в безмолвии мрака.
– Нужно посветить, – шепнула спикер. – Сейчас я пилой…
Постукиванье прекратилось.
– Нашел! – крикнул Верховный судья. – Это – кусок…
Послышался громкий тошнотворный хруст. Речь его оборвалась.
– Судья! – крикнул Линдсей.
Все ринулись по коридору, слепо натыкаясь на стены и друг на друга. Добравшись до нужного места, спикер включила пилу. Посыпались искры. Источником шума оказалась простая полоска твердого пластика, приклеенная к зеву туннеля-ответвления. К полоске тянулась длинная нить. Там, в глубине хода, и засел убийца. Паоло. Услышав голос старого механиста, он выстрелил на звук из своего оружия. Из рогатки. Увесистый каменный кубик – шестигранная кость – наполовину вошел в пробитый череп пирата.
В короткой вспышке искр Линдсей увидел голову старика, покрытую кровавой массой – поверхностное натяжение удерживало ее на коже вокруг раны.
– Можно уходить, – сказал Линдсей.
– Своих бросать нельзя, – отвечал президент. – И тому, кто это сделал, тоже нельзя так спустить. Их всего-то пятеро и осталось.
– Четверо, – поправил Линдсей. – Я убил Фазиля. А если сумею договориться с Норой, трое.
– Некогда договариваться. Ты у нас раненый – оставайся, охраняй шлюз. Придут наши – скажешь, что мы пошли кончать тех четверых.
– Если Нора сдастся, – с трудом выговорил Линдсей, – надеюсь, что вы, господин президент…
– Миловать – его профессия. – Президент кивнул на тело Верховного судьи. – Оружие у тебя есть?
– Нет.
– Держи. – Он подал Линдсею протез убитого. – Если кто из них сунется – убьешь дедовым кулаком.
Линдсей стиснул в ладони ребрящийся тягами протез. Пираты канули в темноту – постукивая, шурша одеждой, шелестя о камень мозолистыми ладонями. Линдсей поплыл назад, к шлюзу, отталкиваясь от стен коленями и плечами. Мысли его были заняты Норой.
Самым ужасным было то, что старуха никак не умирала… Пройдя все быстро и аккуратно, как обещала Клео, Нора вынесла бы это вместе со всем остальным. Но там, во мраке, когда она захлестнула шнуром шею пиратки и затянула удавку, ни быстроты, ни аккуратности не получилось.
Старуха – пираты называли ее судьей-два – оказалась на удивление жилистой. Шейные хрящи ее под обманчиво мягкой кожей были тверже стальной проволоки. Два раза Hope казалось, что враг наконец-то мертв, но старуха, надсадно всхрипывая во тьме, вновь возвращалась к жизни. Запястья Норы сильно кровоточили, изодранные грязными, ломаными ногтями. Тело воняло потом.
ebooksa