Rossija (reload game),

— Ангела требуете? А я, по-вашему, кто?

— Бес, вестимо, — ляпнул царь и тут же подумал, что зря он это сказал. Лучше б он назвал незнакомца «демоном», это как-то уважительнее. Глупо настраивать нечистого против себя — тем более беспричинно. Так-то он на службе, а вот если в дело вмешается личное…

Чужой, однако, только усмехнулся.

— Ну чего ж вот так, сразу, бес-то? По вашим здешним понятиям я как раз скорее серафим… или даже выше бери — архангел!

Стоп! Архангел — выше серафима? Хотя, помнится, в гностических иерархиях…

И вот что странно: чужой говорил вроде как и по-русски, но явно не по-нашему. Иоанн, однако, понимал его превосходно, да и сам, оказывается, изъяснялся на том чужом языке без малейшего напряжения. «Архангел» мгновенно наделил его талантами толмача? Гм…

— Да вот, не желаете ль удостовериться собственными глазами? — с этими словами чужой легко поднялся из своего кресла и шагнул к молчаливой шеренге царёвых соратников. И лишь тут Иоанн сообразил, приглядевшись: а ведь, похоже, всё еще чудесатее, чем мнилось ему по первости. Свита не просто застыла в полной неподвижности, с выражением испуганного изумления на лицах: нет, все они реально окаменели, обратясь в подобия латинянских мраморных статуй. Мало того: архимандритов служка выронил в испуге чашу с фряжским вином, употребленную перед тем для последнего причастия — и чаша та недвижимо зависла в воздухе, потянув за собой недвижимую же гроздь пролившихся рубиновых капель… А из глубин Иоаннова сознания всплыло меж тем неведомо откуда взявшееся слово «стоп-кадр».

Чужой тем временем деловито подошел к архимандриту («статуе архимандрита»?..), осторожно извлек из рук его сосуд и вновь обратился к своему царственному собеседнику:

— Вот, глядите: святая вода… сертифицированная, можно сказать, — и с этими словами вылил на себя толику оной, осенившись при том крестным знамением. — Как видите, чудеса я творю, — какие вам тут и не снились, а крест животворящий и святая вода не вредят мне между тем нисколечко. Равно как и серебро, — тут он пару-тройку секунд подержал на ладони серебряный наперсный крест архимандрита. — Ну как, убедительно?

— Да уж, — пришлось согласиться Иоанну, — убедительно, что тут скажешь… Так на каком я свете — на том или на этом?

— На этом, — успокоил гость, — но, если так можно выразиться, условно на этом… Клиническая смерть уже зафиксирована, и в небытие вы окончательно уйдете через считанные минуты… Или произойдет ваше чудесное исцеление. Это уж — как сговоримся.

Царь напрягся. Может, всё-таки — не ангел? Или — ангел, но проверяет?

— «Как сговоримся»? Бессмертной душой не торгую, — Иоанн постарался сказать это так, чтобы голос не дрогнул. Почти получилось.

— Господь с вами, Иван Васильевич, — поморщился гость, — на кой мне сдалась ваша душа? Прямо скажем, довольно таксебейных достоинств…

— Тогда что? — не понял царь.

— Видите ли, какое дело… Душевные качества у вас и впрямь не ахти. Но вот ум и воля — это есть. Из вас мог бы со временем выйти весьма толковый глава государства. Не то чтобы на отлично, но где-то на твердую четверку.

Иоанн промолчал. Так-то он был с архангелом вполне согласен, но не был уверен, что тот его не разводит на гордыньку.

— А я тут взялся играть за Гардарику на пятом уровне сложности. И персонами ваших достоинств — а ведь АИ генерирует их случайным образом, невоспроизводимо! — разбрасываться не приходится…

— Ничего не понял, — честно признал Иоанн.

— Гардарика — «Страна городов», — чуть свысока пояснил гость. — Так европейцы величали дотатарскую Русь. Уровень сложности высоковат, но ведь и государство там было — одно из самых приличных в Европе для своего времени! «Гаральд в боевое садится седло, он Киев оставил державный», «Ярославна — королева Франции» — вот это вот всё…