Продолжая доклад, и стараясь не сбиться в мыслях на липкие оскорбления, представляя возможные способы неожиданного возвышения этой чешской курицы (да откуда она вообще взялась?), Билли-Бой продолжал монотонно говорить. И скользить взглядом по фигуре так внезапно перешедшей ему дорогу дамочки.
На вид лет двадцать пять, во взгляде все сорок пять; светлые волосы стянуты на затылке в тугой пучок, так что над воротником брючного костюма видна изящная, не знавшая загара шея, с выступающими металлическими ребрами усиливающего скелет импланта. Очень громко кричащая демонстрация — словно бы в пику всем нормам корпоративной этики, не одобряющей внешне заметные признаки искусственных усилений организма.
Пока Уильям говорил, освещение кабинета в автоматическом режиме перешло в режим поздний вечер — как раз в тот момент, как тонкий краешек по южному быстро садящегося солнца скрылся за горизонтом. Панорама небоскребов делового центра за окном сразу исчезла, а из-за яркого света в высоких стеклах отразился интерьер кабинета операционного директора — огромного помещения, занимавшего практически весь этаж.
На лице новой начальницы — Уильям теперь прекрасно видел его отражение в стекле, так и застыла дежурная отстраненная маска высокомерия и властной небрежности, с которой она не расставалась с утра.
«Как в зоопарке, с-сучка» — не сдержался Билли-Бой от беззвучной оценки.
По-прежнему продолжая монотонный доклад, он поймал себя на мысли, что невольно представляет эту чешскую курицу в обтягивающем латексном костюме, лежащую на животе с растянутыми по краям кровати руками и ногами. А в этот тонкогубый презрительно сжатый ротик, оттянув голову за хвост волос, заставив эту дамочку раскрыть пасть, он бы с удовольствием вставил кляп с кольцом-расширителем. Был он как-то в Праге, знаменитой своими борделями, и не одну такую телку…
«Goddamn!» — вдруг выругался про себя Билли-Бой, заметив, что новая начальница смотрит через отражение стекла прямо на него. И наверняка его говорящий взгляд, в том числе на ее задницу, от этой корпоративной суки не укрылся.
Заметив реакцию Уильяма, Бланка едва заметно улыбнулась. Тупой английский петух — вскользь подумала она, осмотрев коренастую фигуру своего первого заместителя, который продолжал что-то гнусаво бубнить. Никакого умения и этики — даже без умения читать мимику лиц и тела, в липком взгляде водянистых, чуть навыкате глаз открыто читались все эмоции обиженного взрослого мальчика.
Развернувшись на каблуках, пани Рыбка прошла за свой новый стол в своем новом кабинете. Она, несмотря на то что речь личного помощника звучала предельно нейтрально, прекрасно слышала, как он зол и уязвлен. И даже более того — сдерживает холодную ярость. Аж на блестящей лысине капельки пота выступили — Бланка специально, когда вставала из-за стола, незаметно настроила климат-контроль на постепенное повышение температуры воздуха до тридцати градусов.
— Уильям, — прервала на полуслове своего первого заместителя Бланка.
— Да, мэм.
— Уильям, — уже с другой интонацией, словно к ребенку обращаясь, повторила пани Рыбка. И вдруг жестким взглядом поймала водянистые глаза собеседника.
— Я, если ты помнишь, задала вопрос. Вопрос, есть ли на повестке дня важные дела, требующие моего пристального внимания и, или, даже вмешательства.
Говорила Бланка на чешском, сознательно нервируя Билли-Боя. Он, конечно, слышал параллельный перевод, понимая сказанное благодаря работе слухового импланта. Но чешский язык довольно своеобразный — и первый заместитель просто не успевал отследить мимику и интонацию руководительницы, имея в распоряжении для анализа лишь озвученную сухую информацию.
— …если все то, что ты мне сейчас так долго и нудно перечисляешь, — продолжала говорить Бланка, — является по твоему мнению важными делами, требующими моего вмешательства… тогда возникает вопрос. Такой ценный кадр как Уильям «Билли-Бой» Эванс мне зачем нужен? Ты бы мне еще список поставщиков туалетной бумаги принес, с вопросом выбора двухслойной или трехслойной в разрезе экономии и комфорта применения для нежных корпоративных задниц, — фыркнула Бланка.
Билли-Бой не сразу нашелся что сказать в ответ, а новый операционный директор уже поднялась, достав из ящика стола плотную картонную коробку. Выходя, оставляя моментально вспотевшего заместителя, лысину которого уже украшала россыпь крупных капель пота, пани Рыбка на английском фыркнула грязное ругательство. От которого Билли Бой невольно вздрогнул. Бланка же обернулась, стоя уже в дверном проеме.
— У тебя есть время до четырех часов утра. И это будет сразу две твои попытки сохранить место моего первого заместителя. Две попытки, потому что это будут одновременно попытка вторая и последняя. И да… — жестом неопределенности покрутила кистью пани Рыбка. — Можешь пока воспользоваться моим кабинетом. Привык ведь, наверное.
Дверь закрылась с хлопком, от которого Билли-Бой снова вздрогнул. Бланка же, оказавшись в коридоре, улыбнулась. У нее и так с утра было более чем паршивое настроение, а Билли-Билл ей сразу не нравился. Она знала, что он потрахивал предыдущую начальницу, и прекрасно читала его липкие взгляды, направленные в свою сторону. Но несмотря на то, что его водянистые, чуть навыкате глаза сразу вызвали в ней приступ отвращения, она бы могла это терпеть, будь он профессионально пригоден.
Ей нужен был специалист, который потянет ее обязанности, работу операционного директора филиала. Крест «самого главного по морковке», как часто именовали в корпорации эту должность. Ей нужен был тот, кто потянет работу, которой сама Бланка Рыбка не горела желанием заниматься. Она не собиралась даже чуть-чуть углубляться в обязанности операционного директора по морковке, пусть эта морковка и кормит почти весь третий мир.
Место это Бланке нужно было всего на семь месяцев, для легализации новой личности и минимального временного шага, после которого можно будет получить новое назначение, которое еще через семь месяцев официально снова приведет ее туда, откуда из-за обстоятельств непреодолимой силы она была вышиблена буквально месяц назад. В правление корпорации «Некромикон».
ebooksa