– Ну вот, как всегда, грубости! – развела руками Ника. – А потом еще жалуется на мачеху. Хочешь еще один анекдот?
– Ну, и как это относится ко мне?
– Замешивай бетон, дорогая! – насмешливо произнесла Ника. – И не слушай советы всяких там шарлатанов…
Дубровская выслушала новости без особых эмоций.
– Послушай, Кристина, – произнесла она наконец. – Все, что ты мне рассказала, безумно интересно, но я не знаю, как это касается судьбы профессора. Что имела в виду твоя мачеха? Зная ее, я не удивлюсь, если она проигралась в карты или поспорила с кем-то на деньги, а теперь ищет возможность, чтобы не возвращать долг.
– Но что значат эти шесть месяцев? – вспомнила Кристина. – О чем шла речь?
– Вот с этим как раз все очень просто, – ответила она. – Шесть месяцев дается по закону для того, чтобы принять наследство. Твоя мачеха сможет распоряжаться всем, что оставил профессор, только после того, как получит свидетельство о праве на наследство. Это произойдет где-то в декабре.
– Значит, до этого времени она не может продать нашу дачу?
– Нет, – заверила ее Дубровская. – Можешь быть спокойна. Кстати, адвокат Лещинский – вполне реальный персонаж, и твоя мачеха не лгала, когда говорила о том, что получала у него консультацию. Значит, она действительно нуждается в деньгах, чтобы расплатиться со своим кредитором. Наблюдай, может, она начнет делать глупости, выдаст себя. Но, откровенно говоря, я бы посоветовала тебе выбросить из головы все твои затеи и заняться наконец поисками работы. Это отвлечет тебя.
«Замешивай бетон, дорогая!» – опять прозвучал в ушах голос мачехи, и Кристина упрямо тряхнула головой. Отступать было не в ее характере…
Администратор Марина была озадачена.
– Вы просите рассказать вам, кого не было на последнем сеансе групповой терапии? – спросила она с таким выражением ужаса в голосе, словно Кристина пыталась выяснить у нее характеристики новой подводной лодки. – Я не уверена, можно ли мне об этом говорить. Вы же помните о врачебной тайне?
– Я помню, – кивнула головой девушка. – Но полагаю, для меня это не было бы загадкой, если бы я посетила последний сеанс. К сожалению, я была на консультации в университете.
Конечно, администратор не могла знать, насколько важен для Кристины ответ на поставленный вопрос.
– Не знаю, не знаю, – хмурилась Мариночка, решая для себя непростую задачу. – Признаться, доктор не всегда доволен мной, а когда сравнивает меня с Вероникой…
– А кто такая Вероника?
– Девушка, которая работала тут до меня, – пояснила Марина. – Признаться, я ее ненавижу. «Вероника делала то! Вероника делала это! У Вероники все папки были в полном порядке! Ее любили пациенты! Она не болтала языком, а все поручения выполняла в срок!» – изобразила она, коверкая назидательный тон психотерапевта Левицкого. – Тьфу ты! Конечно, если бы на моем месте сейчас была Вероника, она определенно знала бы, что вам ответить. А я не знаю! Почему бы вам самой не поинтересоваться у Игоря Всеволодовича?
Действительно, почему?
– Насчет Вероники – все абсолютная правда! – раздался четкий голос, и девушки вздрогнули. Левицкий подошел к ним почти бесшумно. Он выглядел недовольным. – Ваша предшественница сразу ответила бы на вопрос клиента, а не стала городить тень на плетень, – сказал он, обращаясь к Марине. – Тут нет никакой тайны. На моем последнем занятии группа была полной.
– Вы уверены? – воскликнула Кристина с таким огорчением, что Игорь Всеволодович взглянул на нее внимательнее.