– Давайте вместе, – согласилась Завадская. – Я, признаюсь, была бы премного вам обязана, если бы вы приняли это предложение.
– Да?
– Что с Вами? – не дождавшись ответа, Завадская вздохнула и пожаловалась: – Ах, ну, я разве не понимаю – вам не до классного руководства?!
– Но?
– Трудный класс, – посетовала Завадская. – За предыдущий год сменилось два классных воспитателя. Неровный класс. И чтобы десятый «Б» чего-то сам захотел, да ещё весь сразу, – я такого не припомню просто.
– Вы хотите сказать, что у меня нет выбора? – Гурьев вдруг улыбнулся отчаянно.
– Боюсь, что так, Яков Кириллыч.
– А другие делегации вас не посещали?
– Не сомневайтесь. Посетят.
– Это радует, – Гурьев усмехнулся и чуть наклонил голову набок. – Мне действительно необходимо заниматься своими делами. Это очень важно, поверьте. Но если вы считаете, что детям необходимо иметь классным воспитателем непременно меня, то – куда же я денусь?
А в общем-то, в основном, из-за Даши, конечно, подумал он. Потому что…
– Значит, согласны?!
– A la guerre, comme a la guerre[42].
– Только Вы не идите у них на поводу, – Завадская погрозила Гурьеву пальцем. – На шею сядут!
– Ох, не пугайте, – усмехнулся Гурьев. – Уж как прорежется. Только давайте договоримся.
– Всё, что угодно, Яков Кириллыч, – Завадская молитвенно прижала руки к груди.
Гурьев засмеялся.
– Ясно. Несколько вопросов.
– Пожалуйста.
– Каким образом вам удалось заполучить такое сокровище, как Шульгин?