– Я тот, кто знает, чего хочет, и привык этого добиваться, – совершенно серьёзно сказал Гурьев. – И никто из принимавших мою сторону ещё никогда не пожалел о своём выборе. Никто и никогда, Анна Ивановна. – И опять улыбнулся: – Порекомендуйте мне домик где-нибудь на отшибе с пожилой и одинокой хозяйкой.
– Что?!?
– Да, и желательно покосившийся. С подслеповатыми окошками и так далее.
– Поближе к морю или подальше?
– А, всё равно, – Гурьев беспечно махнул рукой. – Основные требования я озвучил, а остальное – не так важно.
– А общежитие для молодых специалистов вас…
– Я разве похож на специалиста? – искренне удивился Гурьев. – Или на молодого?
– Не слишком, – вздохнула Завадская. – И я вовсе не уверена, будто мне это так уж сильно нравится. А сейчас вы где остановились?
– В «Курортной».
– Это же сумасшедшие деньги! Вы в своём уме?!
– Отличный стимул поторопиться с поиском хижины дяди Тома. Или тёти Томы, что стилистически ближе к фактуре.
– Есть у меня одна мысль, – Завадская молодо поднялась и вышла, вернувшись через минуту с карандашом и бумагой. Сев снова за стол, она написала на листке что-то и протянула бумагу Гурьеву: – Вот, тут адрес. Нина Петровна Макарова, моя бывшая учительница. Кстати, географии. Она на пенсии уже шесть лет, так что квартирные будут ей совсем не лишними. Только не ждите увидеть покосившуюся хижину. Не тот человек.
– Чудесно, – Гурьев сунул листок в нагрудный карман рубашки и улыбнулся: – Разрешите откланяться? Снедаем нетерпением в ожидании знакомства с будущей хозяйкой.
– Идите, идите, – тоже улыбнулась Завадская. – Это не так уж и далеко, за час обернётесь. Завтра жду вас у себя, нужно обсудить учебные планы, и вообще – много работы.
– Ну, разумеется, – кивнул Гурьев и поднялся.
Сталиноморск. 28 августа 1940
Карта города давно была разучена им так, что от зубов отскакивало. Домик Макаровой он нашёл довольно быстро.
На хижину это действительно походило мало. То есть вообще никак. Свежая штукатурка, крашеная изгородь – дощечка к дощечке, аккуратная калитка, тщательно ухоженный палисадник, резные наличники, пристёгнутые ставенки. Ну-ну, подумал Гурьев. Неплохо для одинокой пожилой учительницы.
Он постучался и, не дождавшись ответа, осторожно приоткрыл калитку, вошёл и, поднявшись на крыльцо, постучался в дверь.
– Входите! Не заперто!
ebooksa