Чума, соглашаясь, покивал головой, а сам подумал: «Глупая девочка. Мы уже давно не хозяева в своей стране. Ты никак не поймешь, что твой отец просто постарел, и ему нет никакого дела до всех этих аппаратных игр и политических интриг. В его возрасте о душе пора подумать. Впрочем, может, он о ней и задумался. Кто знает, что у Папы на уме?»
А каким он был!
Чума вспомнил последний съезд Единой партии, где он присутствовал еще как молодежный лидер. Тогда он испытал настоящий шок, когда в огромном колонном зале, вместимшим в себя многотысячную толпу не последних людей в новой Росии, Папа вдруг встал и заявил в лицо всей этой толпе, что они скопище воров, и что он не намерен оставаться более в партии.
После чего шмякнул квадратным кулаком об трибуну и пошел сквозь возмущенно гудящий зал. Чуму еще поразило, что он ни разу не оглянулся.
Анатолий Борисыч был уверен, что Папа кончился, но уже через месяц в страну вполне легитимно вошли миротворческие силы НАТО. Армия была распущена, Единая партия тоже. Впрочем, своей распущенностью она славилась и раньше. Чума усмехнулся.
А Папа всплыл как дерьмо в проруби на самый верх!
Но это было давно. Сейчас, глядя на сидящего в кресле президента, он думал лишь об одном, как же тот постарел!
Это было его любимое кресло, и охрана таскала его за президентом по всей Кургузовке. Рядом замерла медсестра.
— Чего встал, садись, раз пришел, — сказал Кургузов своим скрипучим голосом, скрипу в нем в последнее время становилось все больше. — По делу или просто так зашел?
— Проведать зашел. Как ваше здоровье?
— Здоровье… — загибать президент всегда любил, а сейчас загнул с особым удовольствием.
— Как игра?
На корте разминались начальник личной охраны президента и Перцев, прихлебатель из новой волны, умудривший завалить все дела, которые ему поручали. Тот сделал вид, что слишком занят игрой и Чуму не заметил.
— Игра хорошая, да игроки… — Кургузов применил более крепкий синоним к слову «никудышные». — Ты что пришел? Говори, а то сейчас я на процедуры ухожу.
— Я хотел поговорить насчет транша МВФ. Надо оформить некоторые формальности, — сказал Чума, а про себя подумал. — Мне нужна твоя подпись, старый осел.
Кургузов сделал жест, к нему тотчас подошел секретарь с толстой кожаной папкой и вынул из нее мелованный лист. Президент на лист даже не взглянул.
— Ему, — сказал он, указав пальцем на Чуму.
Анатолий Борисович взял лист и увидел, что это бланк указа, только без текста. Внизу стояла размашистая подпись Кургузова и его личная печать.
Героя что ли себе присвоить?
Президент встал, покачнулся, но был сразу поддержан медсестрой. Маленькими шажками он ушел с корта. Секретарь предупредил:
ebooksa