— Но почему эти помои выплескиваются на нас? — сердито спросила она.
Капитан ничего не ответил, и женщина продолжала более спокойно:
— Послание подлинное. Сначала я думала, что все это — сплошная чепуха, и, знай я о твоих намерениях, я запретила бы тебе. Но, старший сын, как ты ни глуп, правда на твоей стороне. А долги надо платить. — Капитан продолжал молчать, и женщина гневно воскликнула: — Ну! Чего молчишь? Какой монетой ты собираешься расплачиваться?
— Я уже думал об этом, мать, — медленно проговорил Крауза. — Баслим просил, чтобы мы позаботились о мальчике до тех пор, пока не представится возможность передать его какому-нибудь военному кораблю Гегемонии. Долго ли придется ждать? Год, два года? Тут возникают проблемы. Правда, у нас есть прецедент — та самая женщина-фраки. Семья приняла ее, не без ропота, конечно, но теперь все привыкли к ней и даже рады ее присутствию. Если бы мать вмешалась в судьбу мальчика таким же образом…
— Чепуха!
— Но, мать моя, мы должны это сделать. Долги надо…
— Тихо!
Крауза умолк.
Женщина заговорила слабым голосом:
— Или ты не расслышал, какое бремя взвалил на тебя Баслим? «Помочь ему и воспитать его так же, как это делал я». Кем был Баслим этому фраки?
— Он называл его приемным сыном. Я думал…
— Ничего ты не думал! Если тебе придется заменить Баслима, то кем ты становишься? Разве можно понять его слова, его просьбу как-то иначе?
Капитан встревожился. Старуха продолжала:
— «Сизу» всегда платит долги сполна. Мы не допускаем обмера и обвеса. Этот фраки должен быть усыновлен… тобой.
Лицо Краузы было непроницаемо. Вторая женщина, до сих пор молча занимавшаяся рукоделием, уронила поднос.
Капитан проговорил:
— Но, мать моя, что решит Семья…
— Семья — это я! — Старуха быстро обернулась ко второй женщине: — Жена старшего сына! Пусть все остальные дочери немедленно придут ко мне!
— Слушаюсь, мать моего мужа. — Она поклонилась и вышла.
Старший офицер мрачно посмотрела поверх голов Краузы и Торби, а затем едва не улыбнулась.