– Но русские же не мусульмане, – вдруг произнес Альберт, покопавшись в памяти. – С чего ты взял, еврей, что московиты мусульмане? Они христиане, только греческого обряда, то есть схизматики. Я точно помню, ведь я учился в университете.
Давид скривил лицо и выпятил вперед нижнюю губу.
– Не очень-то я разбираюсь в ваших религиозных делах, – ответил он. – Но только знаю, что мне велено вербовать наемниками всех христиан для того, чтобы сражаться с русскими дикарями. А уж христиане они или нет – выясните на месте. Бои там идут серьезные, так что, если вы хотите заслужить воинскую славу – это самое подходящее место.
Как выяснилось вскоре, город Любек и другие протестантские государства Германии запретили вербовать своих подданных на эту войну. Тевтонский орден и рижский епископ все еще оставались католиками, и не пристало протестантам приходить им на помощь даже в войне с дикарями.
– Но вы оба из Баварии, иностранцы, – заметил Давид. – И никто из нас не нарушит закон, если я завербую вас на службу к католикам. Ведь правда? Позвольте, я прочитаю вам условия воинского контракта.
Как могли, братья разузнали об идущей в Прибалтике войне, но информация не изобиловала разнообразием. Московский царь Иоанн послал огромное войско своих дикарей в меховых шапках, чтобы покорить города Дерпт, Ригу и выйти к Балтийскому морю. Боевые действия ведутся с переменным успехом, и нужда в умелых отважных воинах большая.
– Конечно, русские – никакие не мусульмане, – сказал Альберт младшему брату. – Они схизматики греческого обряда, отколовшиеся от Вселенской церкви. Но ведь и протестанты тоже откололись от нее… Впрочем, давай поедем, повоюем с этими русскими. Христиане они или нет, дикарями они остаются в любом случае. Ведь все равно ничего другого нам пока не остается. Когда еще мы попадем на войну с мусульманами или в Новый Свет!
В контракте, который братья подписали, был прописан пятилетний срок службы, а половинное жалованье за первый год Давид, стиснув зубы и прищурив один глаз, отсчитал прямо в порту, куда Альберт с Францем явились ранним утром.
– Вот ваши деньги, – сказал вербовщик. – А вот галера, на которую вам нужно сесть. Взойдя на ее борт, вы сразу становитесь воинами рижского архиепископа и попадаете под его юрисдикцию. Запомните это. Вот деньги, держите.
Засунув мешочки с серебряными монетами поглубже, братья ступили на борт галеры, выходившей из порта Любек и направлявшейся в Ригу.
На средней мачте развевался красочный штандарт, из-под палубы доносился гул человеческих голосов – это шумели гребцы, готовящиеся к своей тяжелой работе.
Наемников построили на палубе, и братья смогли взглянуть на своих будущих товарищей по оружию. Увиденное их не обрадовало. Давид Розенштейн говорил правду: война в Прибалтике шла напряженно, и дела с солдатами у рижского архиепископа были нехороши. Расположенные по северному краю Европы протестантские государства запретили своим подданным вербоваться в солдаты к католикам, так что набирать приходилось «с бору по сосенке».
Всего наемников было пятнадцать человек. Среди них были четверо ирландцев, два испанца, а остальные – немцы, при этом на вид это были скорее головорезы с большой дороги, чем воины.
«Что ж, чем хуже, тем лучше, – решили Франц с Альбертом. Если дело обстоит действительно так, то тем больше у них шансов выдвинуться в боях и заслужить себе деньги и рыцарские почести. Интересно, имеет ли право рижский архиепископ посвящать доблестных дворян в рыцари? Если нет, то, наверное, этим правом обладает Тевтонский орден…»
Глава 4
Ивангород
Что делать с двумя баварскими дворянами, решали довольно долго.
– Они – наши враги, – заявил сотник Василий. – Сами же признались, что завербовались наемниками в армию рижского епископа, то есть в войска Ливонской конфедерации. А для чего завербовались? Чтобы воевать как раз с нами – русскими.
– Но их же обманули, – возражал Степан. – Им сказали, что воевать придется с мусульманами.
– А они что, маленькие? – упорствовал сотник. – Они что, не знали, что Россия – христианская страна? Нет, они лукавят. Испугались теперь, что сгниют на этом острове, вот и решили переметнуться.