Гайдзин

– Инцидентов? Каких инцидентов?

– Да так, пустяки, – сказал он, не желая пугать ее и пытаясь исправить свою оплошность. – Несколько нападений, совершенных двумя-тремя фанатиками, ничего серьезного.

Она нахмурилась:

– Но мсье Тайрер говорил, что было большое нападение на вашу миссию в Эдо, что нескольких солдат убили. Это, по-вашему, не серьезно?

– Нет, это было серьезно. – Кентербери натянуто улыбнулся Тайреру, и тот прекрасно понял его взгляд: ты полный идиот, если решаешься сообщить даме что-то хоть сколь-нибудь важное! – Но это были отщепенцы, просто-напросто банда головорезов. Чиновники сёгуната дали клятву, что найдут и накажут их.

Его голос звучал убедительно, но он спрашивал себя, какая доля правды известна Струану и Тайреру. Пятеро убитых на улицах Иокогамы в первый год. На следующий год двое русских, офицер и матрос с военного корабля, были зарублены насмерть, опять в Иокогаме. Несколько месяцев спустя – двое голландских торговцев. Потом молодой переводчик британской миссии в Канагаве: его ударили кинжалом в спину и оставили истекать кровью. Хюскен, секретарь Американского дипломатического представительства, разрубленный на дюжину кусков по дороге домой после званого ужина в прусской миссии. А в прошлом году британцы – солдат и сержант, – зарезанные у дверей спальни генерального консула!

Каждое убийство было подготовлено заранее и ничем не спровоцировано, думал он, распаляясь, каждое было совершено негодяем с двумя мечами. Ни разу японцам не нанесли никакой обиды – и хуже всего то, что ни разу ни один сукин сын так и не был пойман и наказан всемогущим бакуфу сёгуна, сколько бы ни вопило об отмщении руководство миссии и сколько бы обещаний ни давали эти джапские ублюдки. Наши доблестные вожди всего лишь стадо тупых баранов, черт бы их побрал! Они должны были приказать флоту немедленно прибыть сюда и разнести Эдо к чертовой матери, тогда весь этот ужас разом бы прекратился, мы смогли бы спокойно спать в своих кроватях без всякой охраны и разгуливать по своим улицам, по любым улицам, не косясь с опаской на первого встречного самурая. Эти дипломаты горазды только задницы лизать, и сей юный попугай – прекрасный образчик этой породы.

Он угрюмо рассматривал знамена, пытаясь разобрать иероглифы на них. Позади процессии, как только она полностью проходила мимо, путники поднимались с колен и трогались дальше. Те, что шли в одну сторону с колонной, двигались следом, отстав на почтительное расстояние.

Все четверо чувствовали себя странно, сидя в седлах, так высоко над рядами бедно одетых коленопреклоненных фигур по обе стороны дороги, головы в пыли, зады выставлены к небу. Трое мужчин старались не замечать открывшееся их глазам бесстыдство, смущенные тем, что с ними дама, которая была смущена не меньше их.

Ряды самураев-знаменосцев неотвратимо приближались. Они шли двумя колоннами, примерно по сто человек в каждой, за ними были видны еще знаменосцы и более плотные шеренги воинов, окружавшие черный лакированный паланкин, который несли восемь истекающих потом носильщиков. Дальше снова следовали самураи со знаменами, потом те, что вели под уздцы вьючных лошадей; замыкала шествие пестрая толпа носильщиков, нагруженных поклажей. Все самураи были облачены в серые кимоно с одинаковым гербом: три переплетающихся цветка пиона; этот герб был изображен также на знаменах и круглых соломенных шляпах, подвязывавшихся под подбородком. За поясом у каждого были заткнуты два меча – один короткий, один длинный. Некоторые несли за плечами лук со стрелами. Небольшое количество самураев было вооружено мушкетами, заряжавшимися со ствола. Одни были одеты более богато и изысканно, чем другие.

Колонны воинов надвигались на них.

И тут Струан и его спутники увидели, что глаза всех самураев не мигая смотрят на них, и с растущей тревогой прочли в этих глазах и на каждом лице одно: клокочущую ярость. Струан первым оправился от шока, в который повергло их это открытие.

– Я думаю, нам лучше отъехать назад, подальше от…

Но прежде, чем он или кто-нибудь из них успел тронуться с места, молодой широкоплечий самурай нарушил строй и бросился к ним, следом за ним еще один. Они встали между европейцами и паланкином. Задыхаясь от злости, первый швырнул свое знамя на землю и обрушил на них поток ругани, прогоняя прочь. Неожиданность этой яростной вспышки гнева парализовала их. В колоннах самураев произошло замешательство, но лишь на секунду. Подхватив утерянный было ритм, они тем же мерным шагом двинулись дальше. Стоявшие на коленях люди не шелохнулись. Но сейчас надо всем повисла глубокая, тошнотворная тишина, нарушаемая только глухим топотом множества ног.

Самурай опять набросился на них с проклятиями. Кентербери стоял ближе всех к нему. Чувствуя, как его мутит от страха, англичанин послушно тронул шпорами лошадь. Но по недомыслию начал поворачивать к паланкину, а не в противоположную сторону. Самурай тут же выхватил длинный меч, издал пронзительный клич: сонно-дзёи! – и рубанул со всей силы. В тот же миг второй самурай бросился на Струана.

Удар отсек Кентербери руку у самого плеча и проник глубоко в бок. Торговец недоумевающе уставился на обрубок, кровь из которого брызнула на девушку. Меч описал еще одну страшную дугу. Струан лихорадочно пытался достать револьвер, но руки плохо слушались его. Второй самурай бежал к нему с высоко поднятым мечом. Больше по счастью, чем соображая, что делает, он увернулся с линии атаки, и меч лишь легко ранил его в левую ногу и полоснул по боку лошади. Та испуганно заржала и прянула назад, оттолкнув нападавшего в сторону. Струан прицелился и нажал на курок маленького кольта, но лошадь в панике дернулась еще раз, и пуля пролетела мимо, не причинив японцу вреда. Он отчаянно попытался заставить животное стоять на месте и прицелился снова, не видя, что первый самурай подбегает к нему с другой стороны.

– Береги-и-и-ись! – завопил Тайрер, приходя в себя.

Все произошло так быстро, что ему показалось, будто весь этот кошмар существует только в его воображении – Кентербери, катающийся по земле от боли, его лошадь, уносившаяся вскачь, девушка, застывшая в седле как изваяние, Струан, поднимающий револьвер во второй раз, и самурайский меч, нацеленный на его незащищенную спину. Он увидел, как Струан отреагировал на его крик, обезумевшая лошадь прыгнула вперед, почувствовав шпоры, и клинок, который иначе неминуемо убил бы его, задел то ли уздечку, то ли луку седла, отклонился и врезался ему в бок. Струан дернулся в седле и взвыл от боли.

Этот звук подействовал на Тайрера словно электрический разряд.

Он вонзил шпоры в бока своей лошади и налетел на второго самурая. Тот отпрыгнул в сторону, невредимый, заметил девушку и бросился к ней, подняв меч над головой. Тайрер развернул на месте свою перепуганную лошадь и увидел Анжелику: она смотрела на приближающегося самурая, оцепенев от ужаса.