Гайдзин

Он тяжело вздохнул. «Хвала Создателю, ничто не коснулось моей матери – ни болезни, ни лихорадка, ни возраст, ни удары судьбы. Она все еще молода – ей нет и тридцати восьми, – все так же стройна после семи детей, несгибаемая опора для всех нас, способная вынести любую бурю, любую катастрофу, даже яростную, незатухающую ненависть и вражду между ней и ее родным отцом Тайлером Броком, будь он проклят!.. Даже трагедию прошлого года, когда любимцы семьи, близнецы Роб и Данросс, утонули в море у Шек-О, где стоит наш летний дом. И вот теперь бедный отец. Столько смертей.

Тайпан. Теперь я тайпан Благородного Дома».

– Что? Ты что-то сказал, Джейми?

– Я просто сказал, что мне очень жаль, тайпан, и… и вот письмо от твоей матери.

Струан, с трудом подняв руку, принял конверт:

– Какой способ вернуться в Гонконг для меня самый быстрый?

– «Морское облако», но клипер будет здесь не раньше чем через две-три недели. Те торговые суда, что стоят в заливе сейчас, медлительны, и ни одно из них не пойдет в Гонконг раньше чем через неделю. Пакетбот был бы быстрее всего. Мы могли бы устроить так, что он без задержки отправится в обратный путь, но он заходит в Шанхай.

После вчерашнего переезда мысль об одиннадцатидневном путешествии по морю, скорее всего бурному – возможно, они даже попадут в тайфун, – ужаснула Малкольма. Но и в этом случае он сказал:

– Поговори с капитаном. Убеди его идти прямо в Гонконг. Что еще пришло с почтой?

– Я не все просмотрел, но вот здесь… – Сильно встревоженный внезапной бледностью Струана, Макфей протянул ему номер «Гонконг обзервер». – Боюсь, ничего, кроме новых неприятностей: Гражданская война в Америке набирает силу, идет с переменным успехом, десятки тысяч погибших – сражения у Шайло, Фер-Оукс, в дюжине других мест, еще одно сражение у Булл-Рана, в котором армия северян потерпела жестокое поражение. С изобретением замковых ружей, пулеметов и пушек с нарезным стволом война навсегда стала другой. Цены на хлопок взлетели до небес, флот северян по-прежнему блокирует все порты Юга. Очередная паника на фондовых биржах Лондона и Парижа, вызванная слухами о том, что прусские войска вот-вот вторгнутся во Францию. С тех пор как в декабре умер принц-консорт, королева Виктория еще не появлялась на людях – говорят, она тоскует так, что может умереть. Мексика: мы вывели оттуда свои войска теперь, когда стало ясно, что этот психопат Наполеон Третий решительно настроен сделать ее французским владением. Голод и бунты по всей Европе. – Макфей нерешительно помолчал. – Могу я принести тебе что-нибудь?

– Новый желудок. – Струан бросил взгляд на конверт, который сжимал в руке. – Джейми, оставь мне газету, просмотри почту, потом возвращайся, и мы решим, что нужно сделать здесь до того, как я уеду…

Раздался легкий шорох, и они оглянулись на дверь в соседнюю комнату, которая оказалась наполовину открытой. На пороге стояла Анжелика. Поверх ночной рубашки был наброшен элегантный пеньюар.

– Привет, chéri, – тут же произнесла она. – Мне показалось, я услышала голоса. Как ты себя сегодня чувствуешь? Доброе утро, Джейми. Малкольм, ты выглядишь гораздо лучше. Тебе нужно что-нибудь? Скажи, я принесу.

– Нет, спасибо. Входи. Присаживайся, ты выглядишь восхитительно. Тебе хорошо спалось?

– Не слишком, но это не важно, – ответила она, хотя спала превосходно. Благоухая духами, она с милой улыбкой коснулась его и села рядом. – Позавтракаем вместе?

Макфей заставил себя оторвать от нее взгляд и сосредоточиться на делах.

– Я вернусь, когда со всеми договорюсь и все устрою. Джорджа Бебкотта я предупрежу.

Когда дверь закрылась за ним, Анжелика провела ладонью по нахмуренному лбу Струана, и он поймал ее руку, с любовью глядя на нее. Конверт соскользнул на пол. Она подняла его. Слегка сдвинула брови.

– Почему ты такой печальный?

– Отец умер.