Покуда шли эти объяснения, к левому борту «Ласточки» беззвучно причалила третья шлюпка. Еще раз послышался условный свист. Костер вздрогнул и, оттолкнув в сторону мисс Куннингем, прибывшую на второй шлюпке, бросился к фалрепу.
По веревочной лестнице на палубу поднимался среднего роста человек в костюме рыбака. Ночь была темная, палубу освещал слабый и неверный свет фонаря на грот-мачте. Ни лица ни даже фигуры новоприбывшего разглядеть было невозможно, но сердце мое почему-то екнуло. Что-то знакомое почудилось мне.
Тучный, коротконогий, широкоплечий и немного сутуловатый человек, тяжело дыша, поднялся на палубу, и сейчас же заложил руки за спину.
Еще раз екнуло мое сердце.
Мисс Куннингем, увидев новоприбывшего, радостно взвизгнула, жеманно взялась кончиками пальцев за свою юбку, подбирая ее, и сделала изумительно глубокий реверанс, бормоча:
— Ваше величество… Ваше величество… Ваше величество…
Сутуловатый человек в костюме рыбака небрежно кивнул ей головой, и, не обращая больше на нее внимания, прошелся по палубе, все еще держа короткие руки за спиной.
В тот момент, когда он стоял под грот-мачтой, порывом ветра резко качнуло фонарь, и в то же время широкополая шляпа слетела с круглой, коротко остриженной головы.
Неверный, дрожащий свет фонаря упал на полное круглое лицо с крутым, переходящим в лысину лбом, изборожденным морщинами, и осветил резкие, словно из светлой бронзы вычеканенные черты этого лица, глубоко запавшие глаза, угрюмо сдвинутые над орлиным носом брови, упрямый круглый подбородок, покрытый щетиной давно небритой бороды.
И тогда я узнал его…
Два раза он прошелся по палубе не совсем верными шагами, слегка волоча правую ногу и прихрамывая. На ходу шевелил круглыми плечами, глубоко вздыхал, словно прополаскивая влажным морским воздухом ночи свои усталые легкие.
Я стоял у бушприта. Он увидел меня, но, должно быть, не обратить на меня внимания в первый момент: дойдя почти вплоть до меня, он повернулся ко мне спиной и снова пошел к корме. Но, сделав два или три шага, круто повернулся и направился ко мне.
В глаза мне заглянули глубокие темно-голубые глаза, словно желали разглядеть, что таится в самой глубине моей души. Левая рука легла на мое плечо, правая потянулась к моему уху.
— Это ты? — услышал я хриплый, может быть, от волнения голос. — Помнишь? Ватерлоо… Знамя, которое ты прятал у себя на груди… Помнишь? Ну, вот… Вот, мы снова увиделись, старый солдат! И — я свободен…
И его пальцы больно-пребольно впивались в мое ухо. Но тогда я этой боли не чувствовал. Я почувствовал ее только после, утром, когда обнаружил, заглянув в зеркало, что мое правое ухо покраснело и распухло…
Ночью я ничего не чувствовал, ничего не сознавал, кроме того, что передо мною стоит он, император Наполеон.
II
Несколько страниц из истории заговоров в пользу Наполеона
Потом, в долгие дни пребывания в стране Матамани и Музумбо, когда мне пришлось быть одним из самых близких к Наполеону лиц, — я узнал все подробности побега. Чтобы не возвращаться потом к этому вопросу, я сейчас в кратких чертах передам все то, что знаю об этом деле.
ebooksa