- О-о-о! Я вижу товарищ Кирилл! В полной норме! Только вот подстричься пришлось! - радостно воскликнул Бродский.
- Да уж... - Кирилл потрогал свой колючий ежик на голове.
- Ну, да не беда! Для нашего общего дела, что не сделаешь? А?! - секретарь словно издевался.
- Ну, как сказать... - хмыкнул Кирилл. - Мне извините... трусы-то выдадут?! - он требовательно посмотрел на Лысенко, затем на Вавилова.
Те, беспомощно пожали плечами. Бродский усмехнулся:
- Конечно, конечно, как же без трусов? Без трусов, делать государственные дела, прямо никак нельзя! Вот, уже все готово! Вы должны быть в форме, через пять минут! Нас ждут на торжественном семейном обеде! Нас ждут великие дела! - пафосно воскликнул Бродский.
- На торжественном семейном обеде?! Как это?! - удивился Кирилл.
- А так! У нас в стране, есть такая традиция у высшего руководства! Раз в месяц, обедать семьями, и приглашать на это мероприятие самых заслуженных людей! Вот вы и оказались в этом списке! Так, что собирайтесь! Я оговорил обо всем с вашими докторами! Они, меня уверили, что вы сейчас в полном порядке, более того, вам требуется усиленное питание! Вот вы его и получите! - не рассказывал, а пел арию Бродский.
Его лицо светилось какой-то неподдельной радостью и энергией. Оно буквально пылало жаром благополучия.
Кирилл почесал свою бритую голову и пожал плечами:
- Ну, если меня, с такой вот рожей, не испугаются ваши руководители. Ну, что ж, можно и пожрать!
- Не волнуйтесь, наши руководители еще и не такие рожи видели! - сказал смущенно секретарь правительства.
Кириллу даже показалось, что Бродский, хочет добавить: "у них, у самих, такие рожи - кого хочешь, напугают...", но просто сдержался или побоялся.
Лучинский одевался специально медленно. Как бы то капризничая. Пусть подождет этот напыщенный индюк с кличкой нобелевского лауреата и талантливого поэта.
"Надо ж, этот гондон - правитель, такую вот, муку придумал. Бродский, Бунин, издевается сука! Над великими людьми издевается! Показывает скотина, мол, он выше и хитрее всех! Вот сука!" - в ярости думал Лучинский, натягивая на себя пиджак от парадного костюма. Галстук он одевать не стал, специально расстегнув верхнюю пуговицу рубашки.
Себе на щеки, и на ёжик на макушке, он вылил почти бутылек одеколона, понимая, что теперь будет вонять этим приторным запахом на весь Кремль. Под мышками он побрызгал освежителем для воздуха, специально усердно много, что бы ядовито-сладкий запах смешался с запахом одеколона и пах пошло и невыносимо!
"Вот суки! Нюхайте правду жизни! Вот так вот вонять буду вам назло!" - он вдруг поймал себя на мысли, что как-то неестественно сильно разозлился, вернее даже не разозлился, а рассвирепел! Он готов был в эту минуту, набить физиономию, любому, кто попался бы ему под руку. Особенно, он хотел засветить под правый глаз, этому лизоблюду и пижону Бродскому. "Этому засранцу с бриолином в волосах". И лишь, какая-то невидимая сила сдерживало его выскочить из ванной и с размаху садануть секретарю правительства в нос.
Когда он вышел из ванной Бродский присвистнул и похлопал Кириллу по плечу. Он повел носом, но сделал вид, что приторный запах его вполне удовлетворяет.
- Ну, даже очень хорошо! Мне нравиться, а вот галстучек-то придется все равно надеть!
- А мне нельзя! Мне нельзя шею сдавливать! - моментально найдя повод, соврал Кирилл и посмотрел на Щуппа. - Так ведь, Михаил Альфредович?!!!
ebooksa