— И так сойдет, — буркнул фамильяр. — Ты одевайся скорее, а то из комнаты такой вкуснятиной пахнет, что я слюной скоро захлебнусь.
Процесс очищения одежды еще не завершился, поэтому потянула из кармана куртки заветную суму. Вытащила из подпространственной кладовочки чистые джинсы, свитшот с рисунком дерева на груди и пуританское бельё, выбранное мною для походной жизни. Заодно выложила и упакованный в стазис свёрток с половиной курицы, варёной репой и солёными огурчиками. «Бережёного бог бережёт». Кто знает, чем хотят нас кормить демоны, а доставать припасы из сумы при Лолит и светить подарок домового я не хотела.
Прибрав волосы заклятием, которому меня обучила Реста, одевшись и зашнуровав кроссовки, сменившие опостылевшие берцы, поняла, что готова пусть неохотно, но без сопротивления дальше идти по пути, предназначенному мне Вселенной. Аккуратно, чтобы не потревожить наложенное очищающее колдовство, уложила в чудесную сумку собранные с пола вещички.
— Пошли, герой! Нас ждут великие дела, — позвала Филиппа, выходя из ванной.
Но, распахнув дверь, замерла на пороге. Стена, полукругом очерчивающая часть помещения, была прозрачной. Чёрной она мне показалась из-за густого мрака, заполнявшего пространство за ней. Сейчас картина изменилась. Столб белого света падал откуда-то сверху, ярко освещая площадь Арены. Комната была не будуаром кокотки, а VIP-ложей Тройки. Отсюда они наблюдали за кровопролитными гладиаторскими боями, валяясь на мягких диванах.
«Патриции рогатые!» — подумала я, чувствуя, как девятым валом поднимается в душе ярость благородная, которая мгновенно опала и чуть было не пролилась рекой слёз, когда сознание опознало щуплую одинокую фигуру, стоящую в центре манежа.
— Инк! — ударила я ладонями по стеклу, даже не заметив, как переместилась туда от двери. — Инк!
— Стена непроницаема для звука. Можешь не надрываться, — остудил мой порыв приторный голос суккубы. — Ты его знаешь?
— Встречались, — проглотив ком в горле, хрипло ответила я.
Едва сдерживая слёзы, разглядывала стража. Похудел, осунулся и как-то сник. Не чувствовался больше в нём тот хулиганский задор, который он старательно маскировал образом дисциплинированного служаки. Словно затушили огонь в душе моего друга. Плечи опущены, стоит расслабленно и что-то чертит концом короткого копья на песке, выражая всем своим видом: «Что воля, что неволя — всё равно».
— Могу я к нему спуститься? — резко отвернулась я от картины, болью рвавшей сердце на части, спросила девушку.
— Нет. Выход на Арену посторонним запрещён, — Лолит грациозным движением сняла матовый колпак, укрывавший блюдо с разносолами. — Не спеши. Подкрепитесь. Поговорим, а потом, если будет на то воля Высших, пойдёшь.
Филипп, опершись о стол, приподнялся на задние лапки и обнюхивал угощения. При этом он нервно подёргивал хвостом и слегка вздыбил шёрстку на холке. Кажется, радушные хозяева нас хотят накормить не тем, что для здоровья полезно. Слегка прищурив глаза, посмотрела на яства магическим зрением. Над подносом плавало легкое облачко чёрного тумана.
— Ты права. Следует поесть, — согласилась я, присаживаясь к столу и решительно отодвигая поднос подальше.
Из рюкзака достала свёрток со своей едой и позвала фамильяра:
— Кыс-кыс, лапуля. Иди, я тебе вкусненького дам.
Покрошила на угол салфетки куриную грудку, разломила на несколько частей, чтобы удобнее было есть, печёную репу и, дождавшись, когда Филипп, опасливо принюхавшись, принялся за еду, отломила и себе крылышко.
— Почему обижаете? — капризно надув губки, спросила суккуб. — От души угощаю.
— Спасибо, милая! — обсасывая косточку, поблагодарила я. — Но по вере моих предков завещано мне кормиться только тем, что сама приготовила или родичи кровные дали. Очень неудобно иной раз бывает, но нельзя заветы пращуров нарушать.
«Врушка!» — не отрываясь от еды, ментально заметил Филипп.
ebooksa