Наконец, лес кончился, деревья расступились, и впереди величественной бирюзовой скатертью раскинулась река. Волны отражали серо-фиолетовые слои облаков, играя оттенками – здесь серо-воздушный «замок», там – черный агатовый омут, и рядом – бирюзовая отмель. Красиво. Я увидел реку только потому, что тумана здесь практически не было. Должно быть, его высушивала Белая Черта, и он рассеивался рваными клочьями, прятался меж камней и деревьев. Я усадил Джонни на камень и, наконец, распрямился. Ух, счастье-то какое… пришли.
Обрез согнулся пополам в новом приступе кашля.
— Погоди. – Я стащил с себя остатки рубахи, оторвал полосу от рукава и смочил речной водой. Затем бесцеремонно повязал ее на лицо раненого.
— Зачем? – глухо донеслось из-под черной тряпочки, и Веррет упрямо мотнул головой, напоминая ребенка, которому в рот пихают ложку с кашей.
— Так тебе будет немного легче. – Я отступил на шаг, любуясь своей работой.
— Делать тебе нечего, Селиванов, – буркнул Обрез. – Ты бы еще мне люльку смастерил… из веток…
— Будешь дальше капризничать – так и сделаю, – с готовностью заверил я, исследуя мокрую землю, на которой четко отпечатались две цепочки девичьих следов. – Гляди-ка, добрались.
Обрез покачал головой.
— И как это они…
— По реке, – еще больше удивился я. – Гляди, вот здесь они вылезли…
— А в реке разве тварей нет?
Я спустился к воде и задумчиво черпнул ладонью. Бирюзовая жидкость потекла сквозь пальцы, смывая гарь и грязь, она даже шипела, соприкасаясь с пятнами крови Обреза.
— Ты не поверишь…
— Что?
— Вода чистая.
— Что?!
— Вода, говорю! – В подтверждение своих слов, я обернулся и плеснул ему в лицо. Джонни скривился, резко отвернувшись. – Она чистая! В ней нет больше кислоты. И тварей в ней нет…
— Ты знал?.. – Обрез осторожно выпрямился. Я поднялся и направился обратно к нему.
— Да. Я заметил это когда вытаскивал Алису.
— Алису?..