— Я с тобой.
— Нет. – Наконец, удалось вылезти наружу, под зарядивший серый дождь, смывавший густую черную кровь твари с брони. Труп застрял у основания кабины, повиснув на краю. Нэйси завизжала, крик отразился эхом. По границе чащи замерцали жадные огоньки, зашевелились скрюченные пальцы – а вдруг собакам не достанется?.. Я выпрямился. И услышал снизу равнодушный голос Ярополка.
— А может, по ним пальнуть?..
— Не вздумай, попадешь в Нэйси. – Ласточка вылезла следом – легкая, шустрая, ловкая. Как кошка.
— Вернись! – Еще ее мне тут не хватало!
— Ты не пойдешь один. – Тонкая рука, привыкшая исцелять, а не убивать, подхватила автомат так естественно, будто всю жизнь только этим и занималась. Щелкнул затвор, тяжелый приклад по-братски ткнулся в плечо под промокшей гимнастеркой. – Я прикрою.
— Вернись, – повторил я, остановившись. – Я прошу…
— Ты теряешь время! Иди, Дэннер!
По броне скользнуло длинное ловкое тело – без рук, без ног, укусила – и в песок. Песчаная змея. Один укус – и нету Ласточки. Я спихнул тварь ногой, она зашипела, пытаясь обвиться вокруг сапога, прежде чем тот же сапог разнес ей голову. Собаки начали сжимать кольцо.
Так дело не пойдет.
— Ласточка… я люблю тебя. Больше жизни люблю…
— Нашел время…
— Прости.
Движение, возмущенный крик, грохот внизу – вряд ли удачно приземлилась. Зато жива останется. Я сдвинул тяжеленный люк.
— Закрывай, Ярополк!
— Принято, – вежливо отозвался динамик. Я спустился с кабины, выбрал удобную позицию, прицелился.
Покойтесь с миром, твари.
Собаки валились штабелем, другие неслись дальше, перепрыгивая трупы. А у меня кончились патроны.
На мгновение все замерло. Затем собаки сообразили, что опасности больше нет.
И другие – тоже.