– Гладиатор?! То-то я и смотрю – лицо знакомое. И все равно – диссонанс. Ого, какой мускулистый! Везет же тебе, милая. А я поболтать зашла… вижу, не вовремя.
– Да нет, вовремя, – Луция чмокнула гостью в щеку. – Я как раз в Аргилей собиралась, хотела приказать готовить носилки. Вот вместе с тобой и поедем.
– Давай! – обрадованно кивнула кудряшка. – Вместе, в моем паланкине, и поедем. Посекретничаем! Я тебе много чего расскажу.
– А мой паланкин ничуть не хуже твоего! – вздернула нос хозяйка дома. – Только вчера велела на него новые занавески повесить, знаешь, такие голубенькие, из коисской ткани…
– Голубенькие? Фи! – Лесбия презрительно повела плечом. – Не обижайся, подруженька, но голубенькие только в какой-нибудь дальней провинции и сойдут. Ты еще скажи – «в цветочек». Нет! Один мой знакомый вернулся вчера из Афин – учился там у философов вместе с сыном Цицерона – так вот, в Афинах самый пристойный цвет – желтый.
– Да неужели желтый? – быстро накидывая тунику, изумилась юная госпожа.
– Желтый, желтый, уж можешь мне поверить, подруженька.
Луция торопливо сбросила тунику:
– Так у тебя на паланкине, небось – тоже шторки желтые?
– А как же – как в Афинах!
– Тогда моя туника к ним не подойдет… Надо другую… Сейчас позову служанку… Поможешь выбрать?
– Конечно же помогу! А кроме желтых занавесок у меня еще и носильщики – ух! Аполлоны! Черные, как древесный уголь. Даже, знаешь, блестят, отливают этаким голубым.
– Так Аполлон разве черный?
– Я про фактуру, подруженька! О, ты вот на них как только взглянешь, так и…
– Дамы! Я, наверное, пойду? – быстро одевшись, подал голос Галльский Вепрь.
Обе женщины взглянули на него с таким удивлением, как будто это заговорил шкаф. Ну, еще бы – рабы должны говорить только когда разрешат. А гладиатор – разве не раб?
Ой, какое презрение стояло в глазах Луции! Беторикса даже покоробило – вот тебе и любовница! Впрочем, а чего другого ожидать? Он для нее кто? Раб. Вещь. Робот.
Нет, все же промелькнуло в синих глазах что-то такое… человеческое, что ли.
– Как поживает твой любовник, Лесбия? – быстро спросила матрона.
Кудряшка задумалась: