Вот это началось месиво, вот это мясорубка! Летели вокруг кровавые ошметья, меч Беторикса стал красным от крови, и темный азарт убийства охватил его душу. Он бил, машинально, не думая. Сжимающая разящий клинок рука действовала сама собою, безжалостно и жестко – как учили в гладиаторской школе, как бьются на арене под хохот и гвалт сидящей на трибунах толпы.
Враги не выдержали, дрогнули и – кто уж успел – бежали.
А те, кто остался, эти выпивохи… выходит, они теперь стали – друзья?
Первый луч восходящего солнца, пронзив черные кроны, разогнал тьму… впрочем, особой-то тьмы не было давно уже…
– Я вижу, мой меч не скучает без дела! – обернувшись, заметил предводитель «друзей».
Нетубад!!! Конечно, Виталий тут же узнал своего спасителя… и бывшего недруга, врага.
– Благороднейший Нетубад! Кого я вижу?!
– И ты здравствуй, извини, имя твое запамятовал… да и выпил сегодня немало.
– Меня зовут Беторикс, – молодой человек вежливо наклонил голову. – Беторикс из рода мандубиев.
– Слыхал про славных мандубиев! – благороднейший Нетубад улыбался так, словно неожиданно повстречал самого близкого родственника.
Виталий даже хмыкнул – можно подумать, это не с ним он не так уж и давно бился не на жизнь, а на смерть. Впрочем, среди «благородных» такое поведение следовало признать обычным, и кодекс поведения средневекового рыцаря, как видно, много чего заимствовал не только от германцев, но и от галлов.
Что и говорить, благороднейший Нетубад поступил сейчас очень благородно… как и положено благородному – такая вот тавтология выходит.
– Однако мы зря тут стоим, – вытирая с клинка кровь, заметил неожиданный спаситель. – Местные жрецы – народишко по большей части гнусный, жадный и подлый – сейчас приведут воинов. Наши лошади… м-да… вряд ли мы тут их сейчас найдем. Или… – Светлые глаза Нетубада сверкнули. – Или сразимся со всем войском славного Верцингеторикса и погибнем весело и с честью?! Ты как, благородный Беторикс?
– Нет уж, – оглядывая выпивох (не так-то их оказалось и много, всего-то полтора десятка человек), цинично ухмыльнулся Виталий. – Помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела.
– Угу, – Нетубад согласился легко – сражаться, так сражаться, уйти – так уйти. – Только как мы отсюда выберемся? Все дороги уже перекрыты.
Беторикс пригладил волосы:
– Знаю тут одну тропку… Давайте за мной.
Ближе к полудню аспирант-социолог Виталий Замятин и его новые друзья – воины-отморозки благороднейшего галльского аристократа Нетубада из рода Рыжей Лисицы – мирно сидели во дворе отдаленного заезжего дома некоего господина Фердонга, человека с виду угрюмого и нелюбопытного, но, как пояснил Нетубад, – «доброго и верного парня».
«Добрый и верный парень» – тучный, самого подозрительного вида верзила лет сорока, с руками-оглоблями и черной, как смоль, бородищей, первым делом поинтересовался: а осталось ли у благороднейших чем заплатить?
В ответ на эти слова Нетубад с хохотом швырнул монеты, как успел разглядеть Беторикс – римские серебряные сестерции. Целую пригоршню. Откуда у этого черта сестерции? А откуда угодно, скорее всего – просто ограбил кого-нибудь.