Рассудив так, молодой человек наконец сдался и махнул рукой:
– Ладно, иди. Только, смотри у меня – быстро. Одна нога здесь, другая – там. Да! Как нога-то?
Лита подпрыгнула:
– Смотри, господин – я на ней пляшу!
– Ну, хватит, хватит, еще заново подвернешь – возись тут с тобой.
– Господин… – девчонка умоляюще сложила руки. – Ты бы не мог попросить кабатчика… ну, какое-нибудь старое женское платье… скажешь – для дела.
– А ты сама не могла бы спросить?
Девушка пожала плечами:
– Но я же – слуга!
– Хорошо, – поднявшись с лавки, молодой человек отрывисто кивнул. – Сделаю! Где сейчас достопочтенный хозяин сего заведения?
– Во дворе, господин. Следит, как слуги складывают хворост.
С платьем дело уладилось быстро – ветоши на постоялом дворе хватало. Фердонг даже не удивился – раз спрашивают, почему бы не дать? А уж – зачем, то не его дело, вмешиваться в задумки благородных людей – себе дороже.
Лита и Беторикс вышли со двора первыми и до развилки в небольшой буковой рощице шагали вместе. А уж там, в рощице, расстались – девушка повернула на север, к вилле благороднейшего Эльхара, а молодой человек направился на юг, на окраину Герговии – на постоялый двор добрейшего Сегума Кровопийцы, от которого надеялся получить кое-какие сведения все о том же Эльхаре. Кое-что уточнить, насколько Беторикс помнил – Сегум что-то такое о благородном пройдохе говорил… упоминал, правда – вскользь. Вот и нужно было выяснить, а заодно – по просьбе благородного Нетубада – осторожненько разузнать о судьбе лошадей, брошенных разбойниками в Священной роще во время праздника и лесной заварушки. Ну, некогда тогда было идти за конями, там вполне могла быть засада! А лошадок было жалко, еще бы – стоили-то они немало, да еще попробуй, купи.
Шел второй час дня, если считать, как тут было принято, от восхода солнца. Утро выдалось ясным, прозрачным, с птичьими веселыми трелями и чистым голубым небом, нетронутым даже небольшой облачностью. И это было не очень хорошо – денек ожидался жаркий, а Виталий жару не любил. Чего хорошего-то – ходишь целый день потный, кондиционеров нет!
Усадьбу благороднейшего Эльхара друзья обнаружили в первый же день – просто спросили дорого у первого же встречного, но вот дальше дело неожиданно застопорилось, место оказалось не очень-то людное, можно даже сказать – глухое. Хутор, он и есть – хутор. В относительной близости от недавно приобретенной (а, вернее – отобранной) вельможей адифиции – километрах в пяти – располагалась лишь пара деревень в три-четыре хижины, да и то, от них до усадьбы добираться приходилось лесом, самым настоящим, густым, почти непролазным лесом, а не какой-нибудь рощицей.
В усадьбе оказались лишь рабы да оставленные для присмотра за ними воины, никуда за только что поставленный – это было видно – частокол не выходившие. Что же касаемо деревенских, то те людишками пугаными и с подозрительными незнакомцами много не разговаривали, на вопросы отвечали односложно, как двоечники на уроке – не знаю, не знаю, не знаю. Может, и впрямь не знали – хозяин то у виллы был новый, как выразился один из крестьян – «какой-то очень-очень важный вельможа». Ну, действительно, откуда местные могли хоть что-нибудь знать о планах Эльхара? И что могла вызнать Лита? Точно так же – ничего, прогулялась бы впустую.
Однако юная жрица имела на сей счет свое представление.
Свернув в лес, девушка вышла на небольшую полянку, заросшую папоротниками и дроком, немного постояла, прислушиваясь и, не обнаружив ничего подозрительного, быстро переоделась, нахлобучив на голову войлочную круглую шапку. Браки, короткую мужскую тунику и сагум Лита надежно спрятала в зарослях, куда, немного подумав, со вздохом положила и башмаки, и кинжал. Приметив место, повесила котомку на заранее прихваченную с собой палку, попросила о милости богов, и пошла по неширокой тропке вдоль журчащего неподалеку ручья. Там же, в двух левках к северу от ручья, располагалось лесное озеро, о чем уже рассказывали разведчики. К озеру, однако, Лита пока что не пошла – узрев у расширившегося и обмелевшего ручья деревянные мосточки, тут же и уселась, терпеливо дожидаясь… чего-то… нет – кого-то!
Ждать ей пришлось недолго, не слишком-то много времени прошло, когда на ведущей к мосткам тропе – не на той, по которой только что пришла Лита, а на другой, по всей видимости идущей от деревни – послышались чьи-то быстро приближающиеся голоса. Женские… или детские… Ага! Точно – мальчишки. Маленькие, лет по десять – двенадцать. Двое – белоголовых, лохматых, а третий – темненький, с волосиками длинными, прилизанными. Все трое – в браках и босиком, зато за плечами – удочки. Видать, детишки надеялись на улов. А тут – Лита.
Увидав мальчишек, девушка понуро опустила плечи и зарыдала, краем глаза увидев, как парни остановились чуть поодаль, настороженно вглядываясь.