– Ну уж, дружище, светильника я тебе пока не дам! – Господин Ну сказал, как отрезал. – При всем моем к тебе уважении, а я ведь тебя уважаю и ценю, ты заметил?
– Вот уж спасибо, благодетель! Не знаю, как бы без тебя и жил.
– Ну, ладно, ладно, не ерничай… Клавдий! Да что там со светильником-то?
– Будет, – махнув кому-то рукой, заверил старик. – Я уже послал раба. Ага… вот он бежит. Каникс, Каникс, быстрее давай!
Каникс, смешной лопоухий мальчишка, одетый в большую тунику явно с чужого плеча, с поклоном протянул ветерану зажженный светильник, сияющий новенькой бронзой и похожий на заварной чайник: в отверстие заливалось масло, а из носика торчал фитиль. Удобнейшая вещь – яркость пламени регулировалась длиной фитиля, для чего имелось специальное колесико в носике, а саму лампу можно было либо ставить куда хочешь, либо подвешивать за цепочку на крюк в потолке.
– Ну, вот, – Клавдий поднял светильник повыше. – Смотри, Беторикс, выбирай.
Виталий выбрал сверкающий шлем с широкими полями и большим металлическим гребнем, украшенным птичьими перьями; последние, впрочем, выглядели далеко не презентабельно, но это было дело поправимое. На всей поверхности шлема сияли оловянные рыбьи чешуйки, издалека похожие на серебряные.
– Вот подшлемник, померяй. Ну, как?
Шлем пришелся впору – тяжеловат, правда, но ведь в нем не целый день ходить.
– Очень красивый, – искренне ответил молодой человек. – И сидит хорошо, не болтается.
– Добрая работа! – ухмыльнулся старик ветеран. – А вот тебе и щит – простой скутум, зато какой красивый!
– А вот тебе накладка на руку! – К экипировке новобранца подключился и ланиста. – И на нее же доспех. Перед играми тренировки не будет – начистишь его, как следует, чтобы блестел.
Да-а, доспех тоже был не очень-то легок, к тому же щит, утяжеленный бронзовыми вставками, тянул килограммов на восемь, то есть был вдвое тяжелее круглого варварского, к которому Виталий привык. Конечно, в прежней своей реальности ему не раз приходилось держать в руках римскую «бронедверь», но никогда еще от нее не зависела его жизнь.
– А меч? Хотелось бы и его посмотреть.
– Мечи хранятся отдельно, друг мой, – рассмеялся Валерий. – Чтобы не было лишнего соблазна и не вышло, как в Капуе! Думаю, ты все же получишь на игру свою спату или гладиус – в зависимости от того, с кем придется сражаться.
Молодой человек хмыкнул. Индустрия развлечений Древнего Рима еще только принимала свои классические формы, расцвет которых пришелся на времена Империи. Еще не сложился тип тяжелого гладиатора – так называемого секутора, еще не появились вооруженные трезубцем и сетью ретиарии. Впрочем, может быть, в Риме они уже и встречались, но в провинции еще жили по старинке и довольствовались простым набором: «самниты», «фракийцы», «галлы»… Даже мирмиллоны пока считались нововведением.
– Ну, вот, ты у нас теперь мирмиллон, – ухмыльнулся ланиста. – И я даже выбрал тебе имя! Всю ночь думал, пока одна девчонка не подсказала. Тевтонский Лев! Вот как ты теперь будешь зваться!
– Тевтонский Лев? – озадаченно переспросил Виталий. – Но… я же не тевтон, даже не германец!
– Ну, а ты думаешь, Каррит Фракиец – из Фракии? Или знаменитый Гельветский Вепрь из Каркасо знает хоть одно слово по-кельтски? – засмеялся Валерий. – Скажу тебе больше: наш Германский Ветер родом из Рима. Кстати, свободный человек, а в гладиаторы сам нанялся в поисках смысла жизни, денег и женской любви. Тевтонский Лев – красивое прозвище, и его очень легко запомнить.
– Что ж, – молодой человек пожал плечами. – Лев так лев. Главное, что не козлом обозвали.