– Что-то горит, благороднейший? – пригладив седую бороду, озабоченно спросил вергобрет.
– Это горит ваше пшеничное поле, – под смех своих воинов, любезно пояснил аристократ.
– Так надо бежать, тушить!
Благороднейший Нетубад лениво поднял руку:
– Не надо никуда бежать, только попробуйте! Это я его поджег, вернее – мои люди. Чтоб вы были сговорчивей и знали, кто истинный хозяин всех этих мест. Вовсе не ваш благородный господин Кельгиор! Где он сейчас, а? Где его воины? Мои – вот они, кто-то здесь, со мной, а кое-кто в лесу, ждут сигнала… У вас ведь не одно поле, верно? Стоит мне затрубить в рог, и вспыхнут все ваши поля, а скот на пастбищах будет вырезан! Затрубить? – всадник угрожающе приставил к губам оправленный в серебро рог.
Вергобрет упал на колени, целуя копыта вельможного коня:
– О, нет, нет, благороднейший! Только не это.
– Тогда будьте сговорчивей, мужичье! Я просил выстроить девок… где они?
Старосты и простые общинники опустили головы… Седенький вергобрет, поднявшись на ноги, тихонько распорядился…
Обреченно опустив головы, девчонки выстроились шеренгою у костров, вдоль растущих на опушке деревьев.
Беторикс покачал головой – ну до чего ж запуганы все эти люди! Никто даже не дернулся – а ведь могли бы! Их же больше, ну и что, что воины Нетубада хорошо вооружены. Не автоматами же! Тем более – ночь. Налететь, сбить с седел – да нечего делать!
Если б здесь были воины, а не простолюдины-крестьяне – запуганный, забитый народ. То есть как это – подняться против благородного? Это же бунт против порядка вещей, установленного самими богами! Тем более, к страху божественному примешивались еще и материальные опасения – никто из присутствующих ни на секунду не усомнился, что «благороднейший Нетубад» и его амбакты запросто могут оставить их без будущего урожая.
– Что всего десять? – незваный гость ухмыльнулся в седле.
Ох, и лицо у него было! Нет, вовсе не сказать, чтоб демоническое или какое-нибудь особо неприятное – обычное, ничем не примечательное лицо, даже нос не выступающий, горбатый, а вздернутый, картошкой. Обычное лицо, даже чем-то симпатичное – этакий колхозный д"Артаньян. Но выражение! Надменно искривленные губы, вздернутый подбородок и глаза… Глаза человек, ощущающего себя полным господином собравшегося пред его ногами быдла. Да так оно, собственно, и было.
– Я спрашиваю, почему так мало? – нахмурился Нетубад.
Седенький вергобрет и все остальные старосты поклонились:
– Остальные уж слишком юны.
– Давай сюда и их! Кто юн, а кто нет – это уж мне решать! А ну, живо!
Беторикс подумал, что, наверное, настала пора вмешаться… И вмешался бы, если б не поведение всех этих людей – крестьян, старост. Как-то они слишком уж быстро повиновались, и даже не то, что быстро, а… обыденно, что ли. Словно бы так все и должно было быть, словно бы этот надменный аристократ был сейчас в своем праве. Хотя «благороднейший Нетубад», как понял молодой человек, вовсе не являлся их господином.
– Благородный друид, – тихо позвали сзади.