Тут взгляд парня уткнулся в раскинувшего руки предателя.
– Массилиец! – Летагон бросился к телу, припадая к груди. Прислушался, поднял голову. – Он мертв. Здорово ты его, господин.
– На его месте должен быть я, – гладиатор не сдержал горькой усмешки. – И был бы, если б вовремя не сообразил.
– И все же ты покарал предателя!
– Ошибаешься, дружище. Я тут не при чем. Почти не при чем.
– Не при чем? Уж не хочешь ли ты сказать, что предателя покарали боги?
– Именно так, друг мой! – прищурил левый глаз Беторикс. – Именно боги и покарали. Руками того мальчишки, которому ты только что собирался сломать шею. Это, конечно, и неплохо бы было проделать… да только гораздо раньше. Что ты так смотришь?
Летагон покусал губу:
– Он явился за нашими головами, дабы принести их пославшим его. Однако потерял свою.
– Ты хочешь забрать его голову?
– Зачем? Это голова предателя и труса! Вот если б он был храбрец и герой – тогда другое дело. Череп отважного врага над дверью – большая честь для рода убившего его храбреца… и для вражеского рода – тоже. Зачем же оказывать честь предателю?
– Вот именно, – манул рукой Галльский Вепрь. – Пойдем-ка к реке, дружище. Кажется, там давно уже начали стряпать.
Глава 12. Лето – осень 51 г. до Р. Х.
Алый лотос снова расцвел.
По всему плоскогорью гулял ветер. Налетевший еще с утра, он к полудню усилился, срывая с деревьев листву и шевеля соломенные крыши хижин. Небо затянули жемчужно-серые облака и густые изумрудно-голубые тучи, кое-где пошел дождик, впрочем, быстро иссякнувшие. Ветер все же делал свое дело, прорывая в сплошной пелене облачности радостные бирюзовые дыры, сквозь которые все чаще и чаще проглядывало еще жаркое солнце. Вот золотистый лучик упал на вершину высокой сосны, немного отдохнув, пробежал к дубу, а вот его сотоварищ, спустившись на землю, раскрасил густой подлесок яростной желто-зеленой краскою.
Стало теплее, в малиннике весело запели птицы. Комары и мелкие мушки поднялись ближе к небу, за ними потянулись ласточки, предвещая скорый конец непогоды. Так и случилось – уже к вечеру грозные дождевые тучи и плотные сизые облака почти совсем исчезли, унесенные ветром куда-то на север, в заросшие непроходимыми чащами земли лингонов и левков.
Вдыхая полной грудью свежий, вычищенный недавним дождем, воздух, Беторикс стоял над обрывом, невольно любуясь открывшейся перед ним панорамой – изумрудно-голубыми лесами, пурпурными утесами и – у самого горизонта – дымчато-сиреневой цепью далеких гор. Прямо под обрывом проходила дорога, еще не тронутая строительным гением римлян, но все же вполне удобная – широкая, подсыпанная в труднопроходимых местах песком и щебнем. Родные места… Да, пожалуй, можно сказать и так. Вон там, за кленовой рощей – эдуйская крепость Бибракте, чуть левей – священные источники – Илекса – «Братцы», их не было сейчас видно за дубравою и сосняком. Там же, где-то рядом – уютная хижина старого друида дядюшки Ардония, человека, уважаемого всеми. А дальше, если свернуть и выйти на дорогу, то уже очень скоро – буквально через несколько дней – покажутся высокие стены Алезии, мятежной крепости, выстоявшей под натиском железных легионов самого Цезаря. Выстоявшей, во многом благодаря Виталию – «друиду Вейдеру из далекой Британии». Да уж, если бы не присланный Васюкиным (а кем же еще-то?) гранатомет – «посох Луга», вряд ли Цезарь бы отошел. Виталий все сделал тогда для победы мятежников – как и просили. И что же? А ничего – как был в этой гнусной эпохе, так и оставался. Если б не любимая супруга, не друзья – так и вообще слетел бы с катушек. Ну, еще, конечно, и новое задание помогало забыться. Увести Цезаря из Галлии. Увел!!! И что – снова обманут?
Молодой человек помотал головой, словно бы прогоняя невеселые мысли. Постарался думать о радостном, ведь все же, как ни крути, а он вернулся домой, вернулся победителем… а ведь мог бы и вообще не вернуться. И вот уже совсем скоро он обнимет Алезию, законную супругу, знатную женщину из древнего рода друидов мандубиев. Дева мандубиев, волшебница-дева… Она давно уже его жена! Жаль вот только вместе пришлось находиться так мало. Все какие-то дела, дела. А ведь так хочется обнять, привлечь к себе златовласую красавицы с темно-голубыми, как два океана, глазами, поцеловать, вдохнуть медовый запах волос, ощутив что-то такое… родное, ради чего стоило прогнать Цезаря прочь!
Алезия… женушка дорогая. Родная… именно родная… а это совсем не то, что Луция…
– Господин, за нами следят, – неслышно подойдя сзади, тревожным шепотом сообщил Летагон. – Не оборачивайся. Кто прячется в папоротниках, недалеко от нашего костра.