Беторикс бежал так быстро, как только мог, и, конечно, споткнулся о какой-то узловатый, выступающий из земли, корень. Покатился кувырком, больно ударяясь лбом о толстый ствол бука, и, услыхав рядом голоса, быстренько откатился в сторону, затаился в папоротниках… Не заметили? Слава тебе…
– Эй, а ну-ка вставай, вставай!
А вот – хрен!
Заметили, сволочуги!
– Поднимайся, поднимайся… Ишь ты, олень быстроногий. Кассий, я же тебе говорил – надо было сразу их связать. Хорошо, что эта роща нам знакома. А ведь мог бы уйти.
– Второй-то ушел.
– Он всего лишь слуга. Ну, вставай! Или тебя подбодрить дротиком?
Ощутив сильный удар в спину тупым концом пилума, Беторикс поднялся на ноги и, поникнув головой, сразу же упал на колени и заканючил:
– Не бейте, прошу вас, не бейте!
– Ах, он еще и просит?! Ах ты…
Кассий замахнулся – хлестнуть по хребту беглеца копьем – и в этот момент Беторикс дернул легионера за ноги, выхватывая из его же ножен меч.
Воин завалился в траву, а второй попытался нанести удар пилумом… ловко отбитый мечом.
О, теперь у беглеца был меч! Пусть не длинная спата, пусть короткий римский гладиус… до боли знакомое оружие арены. Правда, его могли достать дротиками… и этого нельзя было допустить. А ну-ка…
Оказавшись между стражниками, молодой человек резко дернулся влево, пропуская пушенный в него дротик… пущенный тем самым парнем, Кассием, что сейчас поднялся из травы. Ага! Мимо!
Злобно дрожа, пилум впился в дерево и повис на длинном изогнувшемся под весом тяжелого древка, острие. Вот точно так же он застревал во вражеском щите – и никак не перерубишь, не достать – острие-то длинное.
Все! Одной проблемой меньше… Опаньки!
Второй, орудовавший пилумом легионер наконец-то сообразил, что дротик все-таки не простое копье, а оружие, в первую очередь, метательное, в ближнем бою не очень-то удобное. А потому, отбросив пилум в траву, выхватил меч.
Удар! Искры!
И скрежет. И яростный напор глаз.
Беглеца явно собрались убивать, и тут же стало не до сантиментов. Отбив выпад Кассия, Беторикс быстро повернулся к его напарнику и тут же нанес ему удар в незащищенную наголенником голень. А к чему было защищать-то? Ведь не встрою, не в битве? Ага! Стражник взревел, словно раненый кабан, и попытался было достать врага мечом… да тот вдруг сам собой выпал из враз ослабевших рук, а из глубокой раны густо хлестнула кровь, темно-красная, вязкая, дымящаяся… Впрочем, все эти подробности беглеца сейчас не очень-то занимали, он просто понял, что один из врагов выведен из строя, и занялся сейчас же другим. Повернувшись, сделал длинный выпад, ударил… Увы, клинок скользнул по доспеху.