Зов крови

А вот и тот парень с локонами, бледный, избитый… Убийца Очены. Герой. Здесь – герой, сказать нечего. Завел врагов, держался под пытками… а-а-а, это ж его они и привязали к камню, видать, хотели принести в жертву, да не успели.

– Кня-азь…

Раненый явно хотел общения. Что ж, Радомир был сейчас не вправе ему отказать. Засунув меч в ножны, уселся в траву рядом.

– Ты пойдешь в родные места, князь? – пересиливая боль, тихо спросил убийца… Борич – так, кажется, его звали. А вот тут и брат его младший…

– Да, пойду, – кивнул Рад. – И, очень может быть, еще и вернусь назад. У тебя, верно, есть какая-то просьба?

– Брат… – собравшись с силами, выдохнул раненый. – Возьми с собой брата… путь он… он знает, что сделать. Я… я ему скажу…

– Возьму, – князь поднялся на ноги. – А ты – выздоравливай. И да поможет тебе Господь… и простит.

Поговорив с парнем, Радомир направился к своим: ободрить, похвалить, утешить. Борич же, проводив его взглядом, дополз до убитого Вальдинга, протянув руку, рванул с его пояса бляху с латинской буквицей «V». Оторвал и, мягко улыбаясь, оглянулся, протянул брату:

– Возьми. Там, в наших краях, на реке есть мыс, на полпути, от болота к селению. Старая береза, овражек… Ты вот это… туда, там положи, зарой. Очене. И передай… что я с ней скоро встречусь. Может даже скорее, чем ты дойдешь.

– Не надо, – опустив лохматую голову, всхлипнул Гостой. – Не говори так, брате… Не говори.

Князь с дружиною добрался наконец, до родных мест, стоял уже самый разгар лета. Болотники ушли к Луговым Кулишам, и племя сие еще с весны присматривалось к лесному поселку алчными завидущими глазами – мутил воду перебежавший к Кулишам Влекумер-навий. Радомировых осталось мало, раз в десять меньше, чем Луговых Кулишей – исход борьбы за леса и угодья предвидеть было нетрудно. А потому, вече согласилось с князем – уходить в чужие места. Переселиться, почему бы и нет, ведь не такие уж и далекие предки тоже когда-то сюда переселились? Кстати, под натиском готов, а тех, в свою очередь, тоже кто-то гнал – враги, или, скорее, не дающие пропитания боги.

Ушли. Осенью уже были у Киева перевоза, где князю с княгинею возводили хоромы, а всем его людям предлагалось жилище. С чумой справились, ушел мор и больше покуда не возвращался. Венец бургундов помог – угомонились злобные силы, а может быть, еще помогло и снадобье гуннской воительницы Сарганы. Бисептол, стрептоцид и прочие антибиотики, подробно описанные в книге доктора Юры. Жаль, книгу-то потерял князь! Жаль.

Да, Борич все же выжил, дождался возвращения брата, а ведь был уже не жилец. Видать, помогла-таки Очена-дева.

И еще два события произошли – одно осенью: Хильда сказала мужу, что ждет ребенка. Князь, конечно, обрадовался – и ему все равно было, кто родится – девочка или мальчик, лишь бы здоровый, лишь бы выжил – детская смертность в те времена составляла процентов девяносто, а то и поболе. Кто родится, тот и родится – наследник или наследница. Рад был князь, и дел новых хватало – нужно было срочно организовать оборону от бродников, а по весне – строить на холмах новый град, город у Киева перевоза, Киев. Хватало забот. И лишь иногда все же нет-нет, да и вспоминались бежевая «Победа», старшина Дормидонт Кондратьевич, палатки, песни под гитару у туристского костерка. Вспоминались, а как же? И тогда, что ни говори, а становилось грустно. В такие моменты лишь Хильда умела утешить. Она-то знала о муже все.

И еще одно событие. Оно еще летом случилось. В Паннонии, в славном Аквинкуме-граде, сошел с речной ладьи на пристань невысокий, с небольшой седоватой бородкой, человек, одетый, как римлянин – в две шерстяные туники и светлый дородный плащ. Двое слуг несли за ним сундуки с вещами, сам же приезжий, как и положено свободному человеку, шагал налегке. И он вовсе не походил ни на воина, ни на купца.

Миновав пристань, незнакомец подозвал пробегавшего мимо мальчишку и о чем-то негромко справился.

– Таверна дядюшки Константина? – вскинув глаза, переспросил сорванец. – Так вон она, за углом. Позволь, уважаемый господин, я лично тебя провожу.

В таверне – небольшой, но весьма уютной – к посетителю тут же пожаловал сам хозяин – дородный, чернобородый, с ухмылкою – настоящий трактирщик!

– Вы, я вижу, приезжий. Желаете снять комнату? Вы – купец?

– Нет, – посетитель вежливо улыбнулся. – Я архитектор, строитель, землемер. Меня пригласили письмом и должны бы здесь ждать.