Подслушивающие устройства были размещены без ума. Одно — нашли в комнате, прилегающей к кабинету секретаря ЦК по идеологии, товарища Лигачева, второе — нашли в приемной Разумовского, заведующего отделом партийного строительства и кадровой политики ЦК. Если второе еще как то можно было объяснить — хотели знать о кадровых решениях, то первое... Алиев знал, что вокруг секретаря по идеологии — собрались форменные подонки, держащие фигу в кармане и полностью провалившие работу на идеологическом фронте. Знал он, например, что в той комнате, где обнаружили закладку — стоял японский телевизор с видеомагнитофоном и на нем, в рабочее время, проигрывались художественные фильмы зарубежного производства, посмотреть которые набивалась полна комната. Ходили слухи, что на нем смотрели Эммануэль — мечту любого советского владельца видеомагнитофона. Размещать там закладку было глупо — если только не хотели потом передать записи на Радио Свобода и вызвать скандал.
Как бы то ни было — вся первая половина дня у Председателя Президиума Верховного Совета — была теперь свободна, что случалось нечасто. И он решил навестить Ясенево.
Председатель ПГУ КГБ Ахмад Хасанов, уже внутренне обжившийся в новой роли защитника советского государства — принял Алиева приветственно, выставил чай, лепешки и свежий гранат. После небольшого завтрака — двое, в чьих руках теперь была вся реальная внешняя политика СССР — вышли прогуляться меж сосен. Сосновая роща, высажена руками сотрудников ПГУ еще при переезде в это здание — уже подросла и радовала глаз.
— В Ираке — заметил Алиев — мы играем на грани фола. Даже за гранью. Саддам был в шаге от того, чтобы штурмовать наше посольство.
— Это хорошо — кивнул председатель ПГУ
— Чего в этом хорошего?
— Мы никак не можем понять — сказал Хасанов — что политический деятель может быть либо нашим, либо не нашим. Саддам — не наш.
Алиев не стал спорить
— Что у нас в Иране?
— Работа идет.
— И это всё?
— Все. Скажу сразу, Гейдар, когда будет результат и будет ли он вообще — не знаю.
Алиев покачал головой
— Не лучший ответ.
— Послушай, Гейдар... — сказал бывший судья Верховного суда Азербайджана — вот чем больше я на вас смотрю, тем больше удивляюсь. Седьмого ноября — вы что празднуете?
— Великую Октябрьскую революцию. А ты — нет.
— Революцию... — не стал конкретизировать судья — государство построено на обожествлении революции, ей вы молитесь так, как другие люди молятся Аллаху. Отчего же вы забыли, как происходят революции? Как надо делать революцию. Когда люди верят в Аллаха — они читают Коран и хадисы. А вы во что верите?
Алиев долго молчал. Они остановились в самом конце аллеи, вдалеке — маячила охрана
— Иногда я думаю о том, во что веришь ты, Ахмад — сказал Алиев — и как ты живешь. Как ты смог дожить в СССР до таких лет. Ведь это наверно тяжело — жить там, где все чужое.
— Откровенность за откровенность. В той стране, где родились ты и я — революции молятся семьдесят лет. А Аллаху молились — больше семисот. Так кто из нас жил там, где все ему чужое? Ты или я?
ebooksa